Друзья и недруги. Том 2

– Да какое мне дело, что сталось с этими ратниками и почему с ними так обошлись? У меня другое в голове не укладывается!

– Что именно? – поинтересовался Мэтью.

– Ваши слова и поступки! Вчера вы сокрушались, что граф Роберт отказался принять над вами командование при штурме Ноттингема, а сами все годы только и были заняты тем, как бы взять его в плен и убить.

Они переглянулись и рассмеялись.

– А у тебя острый слух, госпожа Эллен! Вроде бы ты не почтила нас своим обществом, но разговор наш услышала.

– И все же?

Томас отбросил ладонью волосы, упавшие на лоб, и ответил Эллен усталым взглядом:

– Граф Роберт был воином, мужчиной, наконец. Мы с ним воевали, пусть тебе это и не по нраву. Замечу, что не так уж мало наших товарищей погибло от его знаменитого Элбиона! Мы сражались на равных. Но леди Марианна – другое дело. Да, она владела оружием не хуже иного мужчины, но все равно оставалась женщиной. Когда сэр Гай добивался ее руки, мы очень надеялись, что она рано или поздно примет его предложение. Чувства к ней настолько преобразили сэра Гая, что мы надивиться на него не могли. Даже вдали от нее он пытался совладать с собственным нравом.

– Получалось? – осведомилась Эллен, презрительно скривив губы.

– Не всегда, – спокойно ответил Никлас, – но до встречи с ней он и этого не делал, жил, вполне довольный собой. Одно ее имя приводило его в умиротворение, в каком бы бешенстве он ни пребывал мгновением раньше. Если бы леди Марианна стала его супругой и нашей госпожой, может быть, он изменился бы к лучшему, но все вышло иначе, не так, как хотел сэр Гай и надеялись мы. А что до графа Роберта, то, примени мы в Руффорде полную силу, он не поднялся бы на ноги, едва лишь Джеффри подал нам знак прекратить.

– Поднялся бы! – с полной уверенностью заявила Эллен. – Он ни перед кем не падал ниц, тем более перед вашим господином.

– На том и закончим, – неожиданно миролюбиво предложил Мэтью, – а то этот спор может нас далеко завести. Мы с тобой засиделись, да и эль давно выпили.

– Подождите! – воскликнула Эллен. – Вы так и не рассказали мне про Фледстан!

Собиравшиеся подняться с валежника Томас, Никлас и Мэтью неподвижно замерли. Эллен заметила, как они обменялись быстрыми взглядами и на их лицах появилось одинаково замкнутое выражение. Томас покачал головой, отвечая за себя и своих товарищей.

– Почему? – спросила Эллен, не понимая причину такой непреклонности.

– Расспроси Джеффри, когда очнется. Если он сочтет нужным посвятить тебя в те события, то расскажет. А мы не будем с тобой говорить об этом. Не потому, что ты нам пришлась не по нраву. То, чему мы были свидетелями в тот день, должно храниться в молчании ради светлой памяти леди Марианны, – сурово сказал Томас, перекрестившись при упоминании ее имени, и Никлас с Мэтью последовали его примеру.

Глядя на их лица, озаренные благоговением, сродни тому, которое охватило Джеффри, когда ему привиделась Марианна, Эллен осенила догадка. Она поняла причину их столь упорного нежелания говорить о том страшном дне, и негромко сказала:

– Забрав ее из Фледстана, граф Роберт привез леди Марианну именно в этот дом. Я помогала ему выхаживать ее. Она была очень плоха. Два дня ее сжигала горячка, а потом она пришла в себя, но окаменела душой и сердцем. Ему пришлось приложить много сил, чтобы она ожила. Он ни слова не сказал о том, что с ней случилось, но по ее состоянию нельзя было не догадаться, что над ней учинили. А когда он вернулся во Фледстан и уничтожил всех ратников, оставленных Лончемом, не разбираясь, кто был повинен, а кто нет, я поняла: это они обошлись с ней с такой звериной жестокостью.

После ее слов наступила мертвая тишина. Только шелест листвы да фырканье лошадей.

– Ладно, – вздохнул Томас, – раз уж тебе известно об этом, мы расскажем то, о чем ты допытываешься. Только, будь добра, принеси еще эля.

Когда она исполнила его просьбу, Томас сделал большой глоток, и, устремив взгляд мимо Эллен, заговорил ровным глухим голосом: