Дублёрша невесты, или Сюрприз для Лорда

Антонина не была так уверена. Всё-таки вид у её пятновыводителей был крайне непрезентабельный. Без хорошей рекламы такое мутное варево не продашь. Но у Тони уже появились кое-какие идеи на этот счёт.

А вот напитки Николь явно ни в какой рекламе не нуждались. Подруга тоже вечер зря не теряла. Приготовила на пробу парочку. И вид, и аромат, и вкус у лимонадов получился такой… мммм… фанта или кола и рядом не стояли.

За Николь можно было быть спокойной, зато у Тони сердце болело за другую конкурсантку. Рунета сегодня так и не показалась из своих апартаментов. Антонина догадывалась почему — болезнь и не думает отступать.

Когда вышла от Николь, ноги сами понесли к «фаворитке» Лорда. Наудачу, Пенелопы рядом с дочерью не оказалось. Отлучилась по делам — и хорошо. Тоня побаивалась эту чрезмерно темпераментную барышню.

Рунета обрадовалась гостье — глаза блеснули. Но этот блеск — единственное, что хоть как-то оживляло бледное лицо, покрытое сыпью. Испарина на лбу, тяжёлое дыхание — Тонины опасения подтвердились. Рунете не стало ни капли лучше.

Она полулежала на подушках. Перед ней на небольшом раскладном мольберте — крохотное полотно. В руках — кисти.

— Вот, решила рисовать миниатюры, — на лице проскочила кособокая вымученная улыбка. — Сначала думала написать большое полотно. Что-то эпохальное. Ценители за такое могли бы выложить кругленькую сумму. Но эта чёртова зараза жрёт мои силы. Большое не потяну.

Тоня подыскивала слова поддержки, но Рунета опередила:

— Ничего, — она сипло натужно закашлялась, — ничего. Я прикинула. Если успеть нарисовать штук пять миниатюр, тоже можно собрать приличную сумму. Думаю, должны найтись покупатели и на крошечные картины. Размер не имеет значения, — хохотнула не очень весело.

— Как же ты рисуешь? — Тоня дотронулась рукой до лба Рунеты. — У тебя же жар.

— Самый лучший художник — это страдающий художник, — попыталась прикрыться сарказмом та. — Некоторые считают, что болезнь, боль, голод только усиливают талант.

Слышала Тоня такую извращенную теорию, но, глядя на запавшие глаза Рунеты, не очень-то в неё верила.

— Что сказал доктор?

— Выписал дюжину каких-то вонючих горьких микстур, наподобие твоего «сиропчика», — больная кивнула в сторону прикроватной тумбочки, заставленной бутыльками с жидкостями всех цветов радуги. — Я уже наверно пару вёдер этой гадости в себя влила. Пока толку — ноль, только тошнота появилась. Но, ничего, я согласна хоть ванны с этой зловонной дрянью принимать, только бы к субботе встать на ноги.

— Встанешь, — Тоня подложила ещё одну подушку под спину Рунеты, заметив, что ей тяжело тянуться к холсту. — Только пей лекарства в тех дозах, в каких выписал врач, если не хочешь обратного эффекта.

— Слушаюсь, мамочка, — язвительно фыркнула больная. Сарказм казался совершенно беззлобным. — Вот, — она протянула ещё не законченную миниатюру. — Как тебе?

Тоня с любопытством взглянула на полотно. А Рунета-то в душе романтик каких поискать. Разве можно было подумать, что из-под её кисти может выйти такая работа? Немного тревожная и трепетная.

В дремучем лесу сгущаются синие сумерки. Деревья-исполины шатром сплели ветви над лесной тропой. Мужественный всадник на мощном величественном животном пробирается сквозь заросли. Длинные волосы мужчины треплет ветер. Одной рукой он держит поводья, другой нежно прижимает к широкой груди, сидящую рядом с ним в седле девушку.

Наверно, Тоня слишком долго молча разглядывала полотно. Рунета не дождавшись реакции, нервным движением забрала из её рук миниатюру и снова пристроила на мольберт:

— Это иллюстрация к сказке о принцессе, которую сначала похитил саблезубый монстр, а потом спас рыцарь, — сказала она с напускным равнодушием.

— Я так и подумала, — кивнула Антонина. Ага, как же. Так Тоня и поверила. Рунета рисовала себя, вернее, свою мечту. — Чудесная работа.

— Правда, понравилось? — резковато спросила Рунета. Голос сорвался в хриплый кашель. Надсадный до жжения в лёгких. С какой-то ноткой безнадёжности.

— Правда, — Антонина легонько стиснула Рунете руку. — Он приедет за тобой. Этот твой Гарланд. Вот увидишь!

Будет последним идиотом, если не приедет.

Глава 36. Обеспечить бессонную ночь

Тоня поставила производство своих природных отбеливателей на поток. Еремей съездил в город в пункт приёма стеклотары и привёз оттуда около ста штук небольших бутылёчков из-под соуса. Задачей Антонины было заполнить их все горчичным и чайным пятновыводителем и наклеить красочные этикетки, которые, в связи с отсутствием в «продвинутом» мире принтеров, нужно было нарисовать вручную. Сначала Тоня собиралась изобразить чайный лист и веточку горчицы, но скудные художественные таланты заставили отказаться от этой идеи и ограничиться надписью.

С названием для своего средства Антонина мудрить не стала. Ей понравилось «Чистоль». Сразу понятно, что речь о чём-то, что имеет отношение к чистоте. К тому же к этому названию легко придумался рекламный слоган:

Пятен на одежде — ноль,

Если в доме есть «Чистоль».