Дубовые листья. Хорошо рожок играет

Старший Кочетков, главный инженер проекта второй очереди комбината искусственного волокна, вместе со своими помощниками пристроился пока в двух комнатах заводоуправления, а когда в заводоуправлении кончали работать и вахтеры прогоняли его домой, он превращал в рабочий кабинет свою квартиру. Игорь с мамой сидели на кухне, смотрели телевизор и щелкали орехи. Если же в комнате начинали говорить все хором, мама вздыхала, поправляла на плечах косынку, и они вдвоем с Игорем тащили в комнату тяжелый сердитый самовар. Но сегодня собралось особенно много народу. Игорь с мамой решили, что одним самоваром тут не отделаешься. И действительно, папа вскоре появился па кухне.

— Мамочка, ты бы того… покормила нас чем-нибудь… — попросил он.

Следом за ним ворвался его помощник Веладзе:

— Слушай, это черт знает что такое!.. Этот лесничий… слушай, кацо, откуда ты его привел? — Веладзе шумно втянул воздух и уволок отца.

— Так проходит жизнь, — вздохнула мама, ставя на огонь огромную сковородку.

Яичница — дежурное мамино блюдо. Сейчас мама вспомнит, какая у нее была интересная работа до переезда в этот Майск. Игорь все знал заранее; и как только мама начала вспоминать, он удрал в спальню и расположился в кресле с томом Брема. Книгу взял для маскировки. Папа не любил, когда слушали, о чем говорится на совещаниях. Но сегодня Игорь просто обязан был все узнать. Судя по всему, именно сегодня решалась судьба Родников.

Он услышал, как сквозь галдеж и жужжание голосов зазвучал густой, басовитый голос:

— Здесь хотят совершить преступление…

Игорь, не вставая с кресла, поспешно приоткрыл ногой дверь. Веладзе, размахивая руками, кричал кому-то:

— Слушай… выбирайте слова, пожалуйста!

— Сознательное, с заранее обдуманными намерениями, преступление, — продолжал бас. — Я буду против этого бороться.

«Так это же, наверное, и есть Пал Палыч», — подумал Игорь.

— Товарищ лесничий, — раздался чей-то насмешливый голос, — хоть вы и весьма молоды… но давайте говорить серьезно. Леса, реки и курские соловьи — все это чудесно. Но в плане пятилетки ясно сказано: развивать большую химию! Вы с этим-то согласны?

— Согласен, — ответил Пал Палыч.

— Вот и чудесно! По всем проектным обоснованиям Родники подходят для создания второй очереди комбината искусственного волокна. Этот комбинат — детище нашей большой химии. Вы против комбината?

— Нет, — угрюмо прогудел бас.

— Конечно, это строительство, а также эксплуатация комбината, особенно в первые годы — ведь очистные сооружения у нас иногда задерживаются — э-э… изменят режим местных рек и близлежащих лесов.

— Практически — уничтожат их!

— Вы преувеличиваете, — сказал насмешливый голос после паузы. — Но, допустим, даже так. Ну и что? Шоша — ерундовая речонка, каких в стране тысячи, Родники — малоценный лесной массив, не имеющий ни промышленного, ни курортного значения.

— Откуда вы это взяли?

— Мы располагаем данными, — мягко заговорил отец Игоря, — что лесной массив здесь сравнительно невелик… Болотист. Много торфяников, постоянная опасность пожаров. Лес заражен насекомыми-вредителями и в какой-то степени является рассадником, передающим эту заразу на колхозные поля… Лесные реки, озера, ключи пересыхают… Уже сейчас Родники не определяют микроклимат района…

— Вы хотите уничтожить крупный действующий завод, выпускающий важнейшую для населения продукцию, — Пал Палыч повысил голос, — и на этом месте…

— Какой завод? — зашумели несколько голосов. — Какую продукцию?

— Деревья, пока они живы, — сказал лесничий, — поглощают углекислоту и вырабатывают кислород. Разве это не завод? Это вам говорили в школе, но, похоже, здесь собрались двоечники. Я за большую химию, за комбинат, который очень нужен стране, но до сих пор никто не может объяснить, почему вторая очередь не размещается по Кузьминскому шоссе? Ведь первоначальный вариант проекта был привязан к Кузьминскому шоссе. Потом вы сообразили, что при первом варианте надо строить подъездные пути, железнодорожную и шоссейную дороги, железнодорожный мост через Шошу. А тут и сама Шоша, видимо, вас соблазнила: можно сделать реку сточной канавой для промышленных сбросов, можно будет, как сказал товарищ, не торопиться с очистными сооружениями. Короче говоря, при размещении второй очереди комбината в Родниках вы запланировали строительство на два миллиона дешевле.

— Думай, что говоришь! — не выдержал Веладзе. — Я что, себе в карман эти два миллиона кладу? Я кладу их тебе в карман, понятно? Народу, государству! А ты кто такой, чтобы бросаться миллионами?

— Я же говорю, здесь сидят двоечники! И первые — товарищи Кочетков и Веладзе, — продолжал Пал Палыч. — Вы, очевидно, не знаете, что десять миллионов больше, чем два…

— Слушай, какие десять? О чем он говорит?