Дубовые листья. Хорошо рожок играет

Подняв голову, Левша заметил в густых зарослях лозняка, что взбегали по крутому склону оврага, какого-то мальчишку. Тот жестом подозвал Бориса. Это был Денис Полозов.

— Ты откуда? Из экспедиции? — шепотом спросил он, когда Левша вскарабкался по склону оврага.

— Ага… Там тебя сестренка ищет. Куда ты пропал?

— Тут такое дело… Смотри-ка сюда. — Денис осторожно раздвинул кусты: метрах в ста от ребят стоял обшарпанный грузовик, и трое мужчин вытаскивали из-под кучи валежника дубовые столбы.

Левша узнал отца и старика Пещалина. Всем распоряжался Пещалин, а отец бестолково суетился около него и шофера, то и дело подавая какие-то советы, от которых его напарники пренебрежительно отмахивались.

Отец, как всегда, помятый, всклоченный, в обтрепанном коротком пиджачишке, в застиранной рубахе.

«Опять он как чучело», — подумал Борька, и сердце его заныло от жалости.

— Понимаешь, — возбужденно шептал Денис, — они в лесу дубы спилили. И вот куда их запрятали, в Епишкин овраг. Я все же выследил. А сейчас увезти собираются. Наверное, в город. Только не выйдет у них. Не дадим!

— Как это «не дадим»?

— А вот так!.. Одному-то мне трудно, конечно, а вдвоем вот что сделаем. Ты давай в Ольховку беги, зови наших, а я тут буду. Пока они машину нагружают, наши и подоспеют.

Левша поежился.

— Ты чего? — покосился на него Денис. — Дрожишь весь… Может, боишься?

— Нет, — с трудом выдавил Борька. — Лучше ты в деревню беги. Я ж не знаю там никого.

— Это пожалуй, — согласился Денис. — А если эти со столбами рано управятся, ты шуметь начинай. Номер машины запиши, если удастся. Пока борта машины были закрыты брезентом.

Он уступил Левше свой наблюдательный пост и, пригнувшись, побежал к дороге.

Левша посмотрел в сторону грузовика. Шофер уже откинул задний борт кузова, к машине подтаскивали первый столб.

Борька прикусил губу. Так вот оно что! Отец все время внушал ему, что с детства привык к лесу, не может жить без него, что лес их кормилец и поилец и они берут свое, законное, а на деле он оказывается самым обыкновенным браконьером и расхитителем! Значит, Васька не соврал.

«Ну и пусть! — мстительно подумал Левша. — Пусть отца сейчас же захватят, отведут в сельсовет, разоблачат!.. Так ему и надо!» Но тут же шевельнулась другая мысль: а ведь он, Борька, тоже хорош! Он ведь стал у отца-браконьера помощником. Разве не он торговал на базаре рыбой, дровами, сеном, дичью и никогда особенно не задумывался, откуда и каким путем отец все раздобывал? Тогда и его пусть хватают!

Левша спустился на дно оврага и направился к грузовику.

Первым его заметил шофер, бритоголовый парень в пестрой ковбойке.

— Чего тебе? Кто такой? — опешив, спросил он.

— Борька? Ты?.. — удивился отец. — Как тебя занесло сюда? Иль новости есть какие?

— Ну есть, — буркнул Левша и, подойдя к отцу, потянул его в сторону, желая, видимо, поговорить с глазу на глаз.

— Давай выкладывай, — сказал отец, дохнув на сына винным перегаром. — Здесь все свои.

«Опять пьяный!» — поморщился Борька.

— Чего выкладывать? Обманул ты меня… А еще говорил: лес люблю, жить не могу без него. На охоту меня таскал, по грибы, на рыбалку. А если по правде? Что ты в лесу делал? А на реке? Зачем вот дубовые столбы увозишь? Браконьеры вы с Пещалиным, вот вы кто! — последние слова Левша почти выкрикнул отцу в лицо. — И кончай это дело. Хватит безобразничать! Сматывайся, пока цел. — Он уже не боялся отца, тащил его за рукав, а сам, хотя и не смотрел в ту сторону, все время чувствовал, что старик Пещалин рядом. — «Мы, хозяева леса!» — передразнил он не то отца, не то самого Пещалина. — Какие вы хозяева, когда всего боитесь… И правильно боитесь.

— Да… Да ты что! — оторопело забормотал Семафор, бестолково размахивая длинными руками. — Родному отцу и такие слова! Да я тебя!.. Да я вот… — он наконец ухватил сына за плечо, притянул к себе.

— Ну и ударь, ударь! — не помня себя, закричал Левша. — А все равно вас выследили! Никуда вы столбы не увезете. Не дадим — и все тут!

— Чего-чего?..

— Ладно тебе! — вмешался Пещалин, оглядываясь по сторонам. — После парня поучишь, дома. Кто выследил-то? Лесничий, что ли? Милиция?

— Ага! — разошелся Левша. — Сейчас все вместе нагрянут.

Пещалин выругался. Шофер стал поспешно закрывать борт машины.

— Выдумывает, поди, Борька, — пожав плечами, сказал Семафор. — Почудилось ему. Давайте хоть одну машину нагрузим.

— Ну уж нет, спасибочко, — решительно отказался шофер. — Еще под суд с вами угодишь. — И полез в кабину.

— Грузите, грузите! Сейчас всех вас накроют! — захохотал Левша.

Войдя в раж, он даже сунул в рот два пальца и издал пронзительный свист. Потом во все горло закричал:

— Э-э-э! Сю-да-а! Скорее!..

— Перестань, дурень! — замахнулся на сына Семафор. — Кому яму роешь?

— А он уж не такой дурень, — заметил Пещалин. — Мало-мало, а старается… Предупредил все же нас.

Вместе с Семафором они побросали в кузов топоры, веревки, забрались туда сами, и машина, взревев мотором, сорвалась с места.

Левша стоял понурясь, жевал какой-то листок.

«Старается… Предупредил все же нас», — звучали у него в ушах последние слова Пещалина.