Дубровский. Дело князя Верейского

В зале их встретила восемнадцатилетняя дочь Троекурова Марья Кириловна. Старый волокита не скрывал очарования её красотой. Он уже мог позволить себе не обращать внимания на то, что красота девушки казалась столь же очевидной и маловыразительной, как и у неглазированных головок изделий «Синдиката французских фабрикантов игрушек». Отец посадил гостя возле дочери. Князя оживило присутствие молодой девушки, он был весел и успел несколько раз привлечь её внимание любопытными своими рассказами.

После обеда Кирила Петрович предложил ехать верхом, но гость отказался, указывая на бархатные сапоги и шутя над своею подагрой. «Да и не хочется разлучаться с милой своей соседкой», — признался он. Троекуров распорядился заложить линейку. Мужчины и девушка поехали втроем. Разговор не прерывался. Марья Кириловна с удовольствием слушала льстивые и весёлые речи нового знакомого.

VI

На какое-то время Верейский отвлёкся от беседы и огляделся. Они как раз проезжали невдалеке от Кистенёвки, посреди деревни чернел остов сгоревшей усадьбы. Самое время перейти к главному.

— Кирила Петрович, а что это за погорелое строение? И не вам ли принадлежит?

Троекурова вопрос князя слегка расстроил. Он нахмурился — воспоминания, рождаемые погорелой усадьбой, были ему неприятны, но отмалчиваться не стал.

— Земля теперь моя, но когда-то принадлежала Дубровскому.

— Дубровскому, — повторил Верейский. — Как, этому славному разбойнику?!

— Отцу его… Да и отец-то был порядочный разбойник.

— Куда же девался этот Ринальдо? Не знаете, жив ли он, схвачен ли?

Троекуров досадливо скривился.

— И жив, и на воле. И пока у нас будут исправники заодно с ворами, до тех пор не будет он пойман. Говорят, князь, Дубровский побывал и в Арбатове?

— Да, кажется, что-то сжёг или разграбил… Но Харлов, это мой управляющий, со своими молодцами здорово потрепал его людишек. Больше не совались.

Верейский сказал об этом как о чём-то малозначимом и обратился к спутнице:

— Не правда ли, Марья Кириловна, было бы любопытно познакомиться ближе с этим романтическим героем?

Девушка, когда речь зашла о Дубровском, потеряла интерес к разговору. Хотя князю показалось, что скорее делала вид. Вот и с ответом на вопрос замешкалась.

VII

На помощь дочери пришёл отец.

— Чего тут любопытного! — сказал Троекуров. — Она знакома с ним. Этот разбойник учил её музыке. Слава богу, не взял ничего за уроки. Скажу вам больше, князь, мы ведь с его отцом в товарищах одно время ходили. Так вот Дубровский этот с Машей — она двумя годами лишь его моложе — знались с детства, игрывали не раз. Я как-то даже говаривал отцу: «Слушай, Андрей Гаврилович, коли в твоём Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол». Он же качал головой и отвечал обыкновенно: «Нет, Кирила Петрович, мой Володька не жених Марии Кириловне. Бедному дворянину, каков он, лучше жениться на бедной дворяночке да быть главою в доме, чем сделаться приказчиком избалованной бабёнки». Гордый. А вот до чего гордость его, да и сына тоже, довела.

Далее Кирила Петрович рассказал о том, как Дубровский явился к ним под видом француза-учителя Дефоржа. Целые три недели жил в их доме, в то время как губернская полиция сбилась с ног, разыскивая его.

Верейский слушал с глубоким вниманием. Не укрылось от него и то, что Марья Кириловна сидела как на иголках во время повествования. По его окончании ему только и оставалось заявить, что это весьма странная история.

VIII

Видя, что тема неприятна хозяевам, гость тут же сменил её. Рассказал, как в Карлсбаде на лечении водами у него пропала булавка для галстука — золотая с бриллиантом. Подозревали в воровстве слуг, постояльцев гостиницы. Но полиция так ничего и не выяснила. Хотя заявления о случаях хищения были и прежде. Верейский сам нашёл злодея, правильнее — злодейку. Ей оказалась… сорока.

— Как же вам это удалось, князь? — Мария Кириловна снова проявила живой интерес к разговору.

— Поймал на живца.

— Вот уж не поверю… Сорока вам щука, что ли? — хохотнула собеседница.

Князь рад был вернуть доброе расположение духа своим попутчикам. Всё, что он рассказал им, не было выдумкой или прочитано в газетах. Такой случай действительно имел место, хотя и не с ним, а с его отцом.

Обращался князь к девушке:

— Мария Кириловна, живец в данном разе имеет переносный смысл. В роли наживки выступили мои запонки. Я их оставил на столе. Сам вышел из гостиницы, а потом незаметно вернулся в номер через окно. Притаился за ширмой и стал ждать вора. И он явился, но не из дверей, а тоже через окно. Когда сорока объявилась на подоконнике, я сразу всё понял. А она огляделась, перепорхнула на стол, схватила одну из запонок и была такова. Хорошо, что недалеко улетела. Я успел заметить, что она исчезла в ветвях липы во дворе гостиницы. Консьерж по моей указке забрался на дерево и обнаружил гнездо в дупле.

IX

— Вернули пропажи? — это уже спросил Троекуров с присущей ему хозяйственностью.