Дуэль Пушкина. Реконструкция трагедии

Геккерны, ранее требовавшие держать дело в тайне и затягивавшие объявление о помолвке, наконец должны были уступить. Помолвка не могла состояться без участия родни невесты в лице её тётки Загряжской и братьев. В недатированном письме Жуковскому старая фрейлина писала: «Слава Богу, кажется, всё кончено. Жених и почтенной его Батюшка были у меня с предложением. К большому щастью за четверть часа пред ними приехал из Москвы старшой Гончаров и он объявил им Родительское согласие, и так все концы в воду. Сегодня жених подаёт просбу по форме о позволении женидьбы и завтра от невесте поступать к императрице»¹⁰⁸⁸. Из послужного списка старшего Гончарова следует, что он спешно взял отпуск в Министерстве с 14 ноября и тотчас выехал в Петербург¹⁰⁸⁹. 17 числа он прибыл в Петербург, и через «четверть часа» в дом Загряжской были приглашены Геккерны. Жених и его отец сделали формальное предложение Катерине, а Дмитрий объявил о родительском благословении.

Судя по дате отъезда из Москвы, Д. Гончаров не мог добраться до Петербурга ранее второй половины дня 17 ноября. Известно, что с 3 часов дня Дантес вёл переговоры с секундантами, а затем долго ждал ответ от Пушкина. Видимо, переговоры были закончены в спешке под вечер. В тот же день около полночи на бале у Салтыкова было официально объявлено о помолвке Гончаровой и Дантеса. Пушкин присутствовал на помолвке, но жениху не кланялся.

Геккерн спешил договориться с Гончаровыми о приданом. В письме от 19 января 1837 г. Екатерина напомнила брату: «Ты сказал Тётушке, а также Геккерну, что ты будешь выдавать мне… 5000 в год»¹⁰⁹⁰. Очевидно, Катерина имела в виду переговоры 17 ноября в доме тётки.

Загряжская настаивала на том, чтобы поручик немедленно отрапортовал полковому начальству о своём браке. Но жених не спешил. 23 ноября Пушкин виделся с царём в Зимнем. Лишь после этого, 26 ноября Дантес подал командиру рапорт с просьбой разрешить ему вступить в брак с Екатериной Гончаровой¹⁰⁹¹. Вслед за тем фрейлина Гончарова направила императрице просьбу «по форме» о разрешении выйти замуж за кавалергарда. Но ответ она получила, по-видимому, не сразу. 5 декабря невеста была вынуждена через Наталью Ховен обратиться с ходатайством к обер-гофмейстеру Нарышкину: «Князь! – писала фрейлина Ховен. – Г-жа Гончарова, спрашивая у её императорского величества милостивого позволения на её брак с г-ном бароном Геккерном, нижайше просит Вас оказать ей любезность и подтвердить его (позволение. – Р.С.)»¹⁰⁹².

Проволочка с разрешением на свадьбу была вызвана тем, что браки иноверца и русской обставлены были в России множеством условий. При подаче рапорта с Дантеса было взято письменное обязательство, что он не будет принуждать невесту отказаться от православной веры. По российским законам дети от смешанного брака крестились в православную веру. Геккерн решил использовать своё влияние и через Нессельроде подал прошение о том, чтобы предоставить Жоржу право крестить детей от будущего брака в католическую веру. Отказ от вступления в русское подданство по случаю вступления в брак с православной русской дворянкой и прошение насчёт детей осложнили ситуацию. В дело вмешались военное министерство и Синод.

20 декабря последовал обмен письмами между военным министром и обер-прокурором Синода по поводу брака Дантеса. Наконец Николай I разрешил брак собственным повелением. Полковой приказ о дозволении поручику жениться появился 1 января¹⁰⁹³.

Решение о страшной мести Геккерну было следствием нервного потрясения, пережитого Пушкиным. Рассказ Натали дал почву для мучительных размышлений. Поэт не мог скрыть своих мук от окружающих. 20 ноября 1836 г. С. Карамзина записала: «Пушкин своим взволнованным видом, своими загадочными восклицаниями, обращёнными к каждому встречному, добьётся того, что возбудит подозрения и догадки. Вяземский говорит, что он „выглядит обиженным за жену, так как Дантес больше за ней не ухаживает“»¹⁰⁹⁴. Даже Вяземские и Карамзины не понимали того, что происходило у них на глазах. Князь Пётр нашёл возможным шутить над Пушкиным в то время, когда тот был на краю пропасти.

Брак Дантеса вызвал недоумение в свете, при дворе и даже в семье поэта. Сестра поэта Ольга писала отцу 24 декабря 1836 г. по поводу помолвки Дантеса с Екатериной Гончаровой: «Это событие удивляет весь свет… потому что его (жениха. – Р.С.) страсть к Наташе ни для кого не была тайной. Я прекрасно знала об этом, когда была в Петербурге, и я тоже над этим подшучивала; поверьте мне, что тут должно быть что-то подозрительное, какое-то недоразумение и что, может быть, было бы очень хорошо, если бы этот брак не имел места»¹⁰⁹⁵. В глазах всего общества союз блестящего кавалергарда и бесприданницы Гончаровой был мезальянсом.