Дух леса

– Только не надо за меня решать что мне надо, – он взял ее руки, тянул к себе, пытался, запрокинув голову, поцеловать, – что ж, пожалуй, я еще подожду, разберись сама в себе…

Она все-таки избежала поцелуя, просто взъерошила его чудесные, красиво уложенные волосы, спросила весело:

– Я надеюсь, ты хоть джинсы привез? Переодевайся, пойдем к бабе Ане, на пироги. Она приглашала.

– Нет, Света. Я сегодня же уезжаю, – сказал он, внимательно глядя ей в глаза. …Увидел или нет, как она спрятала радостный взгляд?… – А на пироги, конечно же, сходим, – наконец улыбнулся он. – Не такой уж я поросенок, чтобы сразу так и перепачкаться!

– Уезжаешь? – она все прятала взгляд. – Но ведь у тебя же отпуск…

– Нет, я опять вышел на работу. Ведь я хотел отдыхать с тобой… Да и, тем более, дел как всегда невпроворот, все только рады. А завтра понедельник. И потом,… – он все-таки почти насильно усадил ее на колени, и посмотрел в глаза, – …потом,…если ты от меня сбежала, …зачем же надоедать?

Ей опять стало так плохо, и так жаль его… Она представила, как все в офисе шепчутся у него за спиной, видя, что он вернулся один, как девчонки усилили свои атаки… Может, все-таки, кто-нибудь из них добьется своего? Поэтому только и смогла прошептать:

– Прости, если можешь…

…Потом они сходили в деревню, ели замечательные пироги бабы Ани, Алексей оставил в подарок целую сумку деликатесов, чем почему-то опять только раздосадовал ее: «Господи, ну какой же он правильный!»

А травку, которую ей дала баба Аня она выбросила. Взяла, поблагодарила, и уже на турбазе, не задумываясь, сунула в урну…

Вечера она ждала, как первого свидания. Все-таки хорошо, что Алексей уехал. Что бы она ему сказала? «Пойду прогуляюсь, а ты не ходи?» А не пойти сама уже не могла. Прямо помешательство какое-то! И главное, ведь ничего о нем не знает, кто, откуда, чем занимается? Как назло, к девяти часам она, ну, прямо позарез, понадобилась сразу всем. Женька с Леной заглянули «просто поболтать», Серега зашел за песенником и, заговорив ее, остался надолго, уже по дороге к деревне, куда она, страшно опаздывая, почти бежала, опять «зацепилась» за веселую компанию, которая хотела непременно ее взять с собой! И только в одиннадцатом часу, она, уже и не надеясь ни на что, подбегала к дикому пляжу.

Он лежал в лодке, смотрел на звездное небо. Она подлетела радостная:

– Конечно, мне нет прощения, и я почти не надеюсь, но все же!

– Вообще-то, это я не надеялся, – он поднялся, встал, легко и как-то даже изящно спрыгнул на землю, – ведь у вас гости?

– Уже нет… – она вдруг удивилась, – а вы откуда знаете? Что-то я вас сегодня на турбазе не видела!

– А я все знаю… – он улыбался, – у меня работа такая – все здесь знать.

– Тогда должны бы также знать, что гостей уже нет, – парировала она. – И, кстати, что же это за работа такая? Опять секрет?

– Да, вообще-то, нет… – он задумался, – пусть будет… лесник…

– Опять "пусть будет"? А если не пусть, тогда кто?

Он засмеялся, взял ее под руку, помогая сесть в лодку, и так и ничего не ответил… Она сама продолжила:

– Что-то не похожи вы на лесника! Или, может, просто подрабатываете? На лето устроились?

– Лана, это так важно для вас? Моя работа?

Она растерялась:

– Да нет… Но как-то странно. Почему из этого делать секрет? – она улыбнулась. – Если только, конечно, вы не шпион.

– А если шпион? – он засмеялся. – Тогда что?

– Тогда вы совсем заврались! – она тоже засмеялась. – За чем здесь шпионить? Сколько дырок прибавилось в парусах за зиму? Или какой урожай черники ожидается в этом году?

– Но ваша турбаза – от режимного института, – все поддерживал он игру.

– Ой, …Эл, я вас умоляю! – она все-таки споткнулась об его имя, но потом засмеялась опять. – В наш, то есть, теперь уже не в мой… институт может сейчас пройти кто угодно! Не те времена! Там уже иностранцы и учатся, и работают. Зачем же такие сложности?

Так, шутя и перебрасываясь словами, они уплыли далеко от берега. Он греб, казалось, совсем без напряжения, но лодка буквально летела по тихой, темной воде… Только теперь она поняла, что эта лодка с их турбазы. И очень удивилась, ведь разогнать эти корыта до такой скорости было почти невозможно. Или это темнота создавала такую иллюзию? Спросила:

– А лодку вы у нас стащили?

– Ну, вот… сразу вы обо мне так плохо, – он не сердился, улыбался. – Почему стащил? Попросил.

– Так я вам и поверила, как же! Наш Ерофеич скорее удавится, чем выдаст лодку в неположенное время!

– Просить не умеете! – опять смеялся он.

Они иногда замолкали оба, но теперь молчание с ним не тяготило ее. С ним было просто здорово и помолчать… Когда они подъехали к берегу, она почти твердо была уверена, что время сейчас – около двух ночи. За все время их знакомства он всегда сбегал именно в это время.

– Конечно, опять на работу? – она пыталась в свете луны посмотреть ему в глаза.

– Конечно.

– А мне можно с вами? Разве лесник – такая уж секретная работа?

– Нет. Работа не секретная, но нельзя.

Помогая ей выйти на берег, он может, чуть дольше положенного задержал ее руки, и она, чуть дольше положенного, не двигалась…