Дух воина

Покорные, лишенные воли к сопротивлению взгляды, изучающие холодный пол. Рабские ошейники на шеях. Ойлиф привез ему наложниц, что не удивило Брудвара – фэрл гризвурдцев был известным любителем женщин, особенно тех, кто еще не разделял кровать с мужчиной. Правда, участь их была незавидна. Поговаривали, что он никогда не спал с одной женщиной дважды, отдавая ее дружине сразу после того, как удовлетворял свои желания. В этот раз наложницы, которые стояли перед вождем, были особенными.

Две из них были миниатюрны, имели смуглый цвет кожи и миндалевидный разрез глаз. На нежных и юных, почти что детских лицах эти глаза казались особенно большими и завораживающими.

Третья же была высокой, под стать Брудвару. Иссиня-черная, с крупными чертами лица, она сразу привлекала внимание зала. Мужчины одобрительно зашумели, ухмылялись, оценивая крутые, широкие бедра наложницы. Манящие овалы груди заставили вождя задержать свой взгляд на девушке дольше, чем он хотел.

– Мой вождь, я берег их специально для тебя и твоих сыновей, – фэрл Ойлиф похотливо облизнулся. – Редкий товар, не порченный. Эти, – указал на двоих, – из Ларсии, а эта вороная кобылка родом из пустыни Эль-Хары. Говорят, солнце печет там столь яростно, что песок днем плавится и превращается в стекло. Поэтому в наших краях ей будет прохладно, – после этой фразы послышались смешки.

Брудвар испытывал двоякие чувства. Раньше он без всяких сомнений обрадовался бы таким подаркам. В былые годы он взял бы наложниц только ради одного интереса. Теперь же, глядя на несчастных рабынь, которые оказались так далеко от своих домов, насколько это вообще было возможно, он видел на их лицах тень Нарьяны. Вождь задумался об их судьбе и, к своему удивлению, обнаружил в себе жалость. У наложниц были семьи, была другая, возможно, более счастливая, жизнь. По крайней мере такой путь они вряд ли бы себе избрали. Но все это осталось в прошлом. Ни одна из них уже никогда не вернется обратно. Им придется привыкнуть к своему положению и молить богов о том, чтобы они не надоели своим хозяевам. Лучшее, что Брудвар мог сделать, это попросить сыновей обращаться с ними достойно. Что касается рабыни, которую Ойлиф приберег для него, то вождь легко найдет ей место в качестве прислуги.

Разумеется, Брудвар до поры оставил эти мысли при себе – никто бы не понял душевных метаний вождя. Выдавив сдержанную улыбку, Благословленный Предками поблагодарил Ойлифа. Закончив с этим, Брудвар оглядел тронный зал. Как и предполагал, фэрлы смотрели на него, как птенцы в клюв матери, желая поскорее выяснить причины столь особенной встречи.

– Что ж, весь Эргунсвальд наконец-то в сборе! – не стал тянуть Брудвар. – Я призвал вас в Скаймонд потому, что хочу показать вам нечто важное – то, что вы должны увидеть сами. Не будем медлить. В гавани ждет корабль, он отвезет нас к нужному месту.

Фэрлы недоуменно зашептались. Раздались ожидаемые вопросы.

– Вы скоро все увидите сами, – отчеканил Брудвар. – Я понимаю ваше нетерпение. Прекрасно понимаю. Но чем раньше мы отправимся, тем скорее вы все узнаете. После и поговорим, у нас будет достаточно времени. Доверьтесь мне и ни о чем не переживайте. Я позаботился о том, чтобы наше путешествие было приятным, – поскольку само плавание обещало занять не один день, вождь распорядился загрузить трюмы всяческой снедью и напитками. Не забыл он и о других развлечениях, которые наверняка высоко оценит фэрл Ойлиф.

Сотня гребцов, не жалея сил, исполняли приказ вождя. Корабль Благословленного Предками гордо мчался вперед, разрезая воды Стылого моря, оставляя за кормой бурлящую пену. Величественный фьорд Дьярвиг, вновь опаленный касанием осени, остался позади. Выплыв из его пасти, судно повернуло на запад. Слева от борта царапали облака горы, справа, сливаясь с унылым серым небом, плескалась бесконечная свинцовая гладь.

Проплыв несколько миль вдоль берега, корабль свернул в скалистую бухту. Вождь покинул каюту и поднялся на палубу, позвав за собой фэрлов. Он ощутил легкую дрожь в ногах. Несмотря на промозглый ветер, на лбу выступили капли пота: от того, увенчается ли его задумка успехом, зависело слишком многое.

Фэрлы хмуро прищурились, прижались к бортам судна, вглядываясь, осознавая масштабы увиденного. Кто-то присвистнул, большинство замерли, приоткрыв рты, уже догадываясь, зачем вождь решил привести их сюда.

Занимая добрую половину бухты, на волнах покачивалось нечто, напоминающее баржу, навроде тех, что сплавлялись по низовью Буйной. Вот только было в ней несколько значительных отличий.

Во-первых, она была настоящим исполином, по сравнению с которым привычные баржи, поставь их рядом, выглядели бы крохотными лодчонками.

Во-вторых, по бортам носовой и кормовой частей судна, в два яруса, располагались гребные лавки и торчали весла, смотревшиеся будто игрушечные. Было ясно, что самостоятельно двигаться судно может, но крайне медленно. Так что при плавании на значительное расстояние его все же придется буксировать.