Духовная безопасность нас и наших детей

Сущность той или иной «религиозности», получается, хотя и являющейся, безусловно, природным свойством человека, может, однако, принципиально разниться с единственно настоящей и действенной религией, которая исполняет свое предназначение: соединять с Богом. В этом смысле нельзя назвать «религией» тот же буддизм, в котором нет понятия не только о Личном Боге, но и о каких-либо «богах». Не является религией и духовная практика востока с ее медитациями, нирваной и общением с безличными «космическими энергиями». Нельзя назвать осуществившейся религией западные политические мифы XX века: нацизм и коммунизм. Не является, в конечном счете, религией и языческое увлечение человека архетипами, бессознательным человечества, поскольку, хотя человек и познает Бога через «архетипы», являясь «образом Божьим», но архетипы – все же это не есть Сам Бог или Его проявление, Благодать, поскольку коренятся они в природе самого человека, в его бессознательном, т. е. не выходят за пределы его имманентного существа.

Напротив того, по мысли греческого богослова, профессора о. Иоанна Романидиса, если бы опыт монотеистических религий, таких как «пророческий иудаизм и христианство как его преемник» впервые стал известен «в двадцатом веке, то их, вероятно, охарактеризовали бы не как религиозные учения, но как медицинские науки, родственные психиатрии, чье распространение в обществе связано с их успехами в излечении различных стадий болезни частично поврежденной человеческой личности. Их ни в коем случае нельзя было бы воспринять как религии, которые при помощи различных магических приемов и верований обещают бегство от некоего, якобы материального, мира зла и лицемерия в некий, якобы духовный, мир безопасности и успеха». Настоящая религиозная вера по сути вовсе и не является просто «верой». Это – врачевание, «наука, которая лечит», «психотерапевтический метод», и «люди не разделяются на нравственных и безнравственных или добрых и злых исходя из нравственных правил. Это различие кажущееся. По существу, человечество делится на больных душою, лечащихся и излечившихся…», то есть реализовавших свое религиозное призвание.

Заключение

Итак, мы видим, что человек – это, по сути, существо «религиозное». В том отношении, что само его стремление к «соединению», «обожанию» предмета вдохновения укоренено в нем на уровне естества. Существование таких явлений, как «воодушевление», «одухотворенность», «вдохновение», как производных от слова «дух», «дыхание», может быть, лучше всего свидетельствует о происхождении их от свойственной человеку причастности духовному миру, о так называемой «духовности» человека, а следовательно, – и религиозности его. Духовная жизнь – это неотъемлемая часть внутренней жизни человека, без нее невозможна никакая психическая целостность.

Сутью божественного вдохновения в религии является приобщение Духу Божью, т. е. благодати, таинственному «благому дару» Откровения. Такое вдохновение возвышает человека, делает его «пророком» Божественных тайн, «иконой», т. е. «образом» Божьим, реализующимся в причастии своему Первообразу… Это «вдохновение» в религии настолько важно, что отсутствие данного причастия Духу Святому характеризуется как «бездуховность», «душевность», «плотскость». «Духовным является тот человек, – пишет современный греческий богослов, митрополит Иерофей (Влахос), – который имеет в себе Святого Духа, тогда как душевным человеком является тот, у кого есть душа и тело, но кто не стяжал Святого Духа, дающего жизнь душе». Святитель Игнатий (Брянчанинов) неоднократно замечал, что, как жизнь тела зависит от присутствия в нем yuc/ – души, оживляющей человека, так и «жизнь души – от присутствия в ней Святого Духа».

Христианство, наверное, как никакая другая «религия», четко содержит критерий понятия «духовность». Ведь, хотя и другие «религии» говорят о Боге, связи с Ним человека, но только христианство говорит о том, что «с нами Бог», во времени, в бытии. В каком-то смысле христианство – и не религия даже (как «ожидание», «искание Бога» – «религиозность»), а осуществившееся (и доныне осуществляющееся) Откровение Бога человеку. Поэтому, если «духовность» культурного человека, с его «естественной религиозностью», может заключаться в знании вещей «духовных» и, может быть, в жизни в соответствии с этим знанием (принципами), то духовность православного христианина зиждется не на абстрактной «религиозной жизни», а – «жизни духовной», то есть «жизни в Духе Святом». Это жизнь – не в «знании» о религии, не в слепом даже следовании каким-то традициям и установлениям, а – в Боге. Жизнь духовная – это «приобщение Святому Духу», «стяжание Духа Святого», по выражению известного православного подвижника, преподобного Серафима Саровского.