Духовный символизм Ф. М. Достоевского

В этой полемике с Толстым Достоевский делает замечание в отношении внутреннего мира Левина, которое помогает понять, что сам Достоевский понимает под внутренним духовным миром: «Левин счастлив, роман кончается к пущей славе его, но ему недостает еще внутреннего духовного мира» (25; 203). Внутренний духовный мир подразумевает вечные вопросы о Боге, о вечной жизни, о добре и зле, и главный из этих вопросов – вопрос веры, которую Левин получает от мужика. Но Достоевский сомневается в этой вере и убежден, что сам Левин свою веру и разрушит. Причина неспособности обрести настоящую веру – духовное и физическое праздношатайство (25; 205). Физическое и духовное праздношатайство – это оценка, данная народом, это то, что видит народ, и чего не видит Левин. Если соотнести это высказывание с обсуждаемым Восточным вопросом, сущность которого безошибочно знает русский народ, а образованный Левин ошибается, то становится очевидным, что Достоевский разумеет под праздношатайством героя «Анны Карениной» – это отсутствие у того истинной веры и православного труда покаяния и самосовершенствования. Таким образом, можно сделать вывод, внутренний духовный мир подразумевает православную веру и ее плоды – покаяние.

Особое место в миросозерцании Достоевского занимает смирение. В согласии со святоотеческим богословием, писатель называет смирение силой веры, то есть тем, что возводит человека к Богу. В «Дневнике писателя» за 1876 год в главке «Обособление» отпадение латинства от истинной веры видится в отказе от смирения (22; 89).

Смиренный человек противопоставляется рыцарскому героизму западной культуры: «… не героический рыцарский, а русский, смиренный [а не героичный]…» (22; 214)

Смирением побеждается зло в душе, подвиг самосовершенствования совершается в смирении (24; 165). В Пушкинской речи писатель призывает русское образованное общество к труду над собой, началом чему называет смирение: «Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи свою гордость. Смирись, праздный человек, и прежде всего потрудись на родной ниве», вот это решение по народной правде и народному разуму. «Не вне тебя правда, а в тебе самом; найди себя в себе, подчини себя себе, овладей собой и – и узришь правду. Не в вещах эта правда не вне тебя и не за морем где-нибудь, а прежде всего в твоем собственном труде над собою. Победишь себя, усмиришь себя – станешь свободен как никогда и не воображал себе, и начнешь великое дело, и других свободными сделаешь, и узришь счастье, ибо наполнится жизнь твоя, и поймешь наконец народ свой и святую правду его» (26; 139).

В ПМ к «Дневнику писателя» за 1880 год Достоевский пишет о том же, раскрывая содержание выражения святая правда народа – это видение Христа: «Овладей собою и узришь правду и станешь достойнейшим праведником – наступит и для тебя золотой век. Это мысль русская, ее сознает народ, он читает ее в жизни первых христианских подвижников, побеждавших себя и плоть свою и выраставших до страшного значения силы, видевших Христа так, что и земля не могла вместить их» (26; 214). Здесь звучит мысль, дознанная святоотеческим опытом: труд над собой в смирении является началом самопознания и богопознания. Вот что пишет прп. Симеон Новый Богослов: «Степень самопознания и боговедения определяется степенью смирения и кротости» [Сокровищница духовной мудрости, 2008, т. 10, 135].

Таким образом, повторим и обобщим, покаяние и смирение являются для Достоевского, в согласии со св. Отцами, условиями истинной веры и истинного самопознания и богопознания, в них раскрывается и созидается внутренний духовный мир. Рождаются покаяние и смирение только в делах веры – в труде над собой, в самосовершенствовании.

Личное самосовершенствование, при этом, становится условием всякой деятельности.

Так, в полемике с А. Д. Градовским в «Дневнике писателя» за 1880 год в главка «Две половинки» Достоевский утверждает, что все общественные установления и всякое общественное совершенствование зависят от личного самосовершенствования (26; 164).

Эстетика также связана с идеей личного самосовершенствования. Она есть открытие красоты во внутреннем человеке и тем самым способствует в труде над собой: «Эстетика есть открытие прекрасных моментов в душе человеческой самим человеком же для самосовершенствования» (21; 256).