Думай как стоик. Философия, которая позволит вернуть контроль над собственным разумом

Не имеет значения, насколько зеленее лужайка по другую сторону забора, если, попав туда, ты так и останешься никудышным садовником.

Тот факт, что мы все тратим слишком много времени в нашей жизни разрешая другим людям или неподвластным нам обстоятельствам завладевать нашим умом, уже должен стать очевидным.

Однако наша самая привычная и вредная склонность – фактически отдавать наш разум во власть кому-то, кто находится гораздо ближе: другим версиям самих себя.

Люди, которые слышат голоса, могут считаться в обществе сумасшедшими, но правда, если мы готовы это признать, состоит в том, что мы проводим почти каждую минуту бодрствования, обсуждая что-то с голосами в наших головах. А они говорят нам, что мы должны делать больше, что мы должны были сказать что-то другое или действовать по-другому в прошлом, что мы недостаточно хороши, и множество других, по сути, бесполезных вещей.

Это не обязательно всегда «наши» голоса – они могут звучать как родитель, учитель или даже кто-то, кого мы полностью выдумали. Однако независимо от того, чей «голос» мы слышим, тот, кто говорит, на самом деле является просто другой, несуществующей версией нас самих.

Чем лучше мы учимся определять и устанавливать границы между собой и другими людьми, а также границы между собой и неподвластными нам событиями, тем важнее становится решить необходимую, но еще более сложную задачу – отстоять право на владение нашим разумом у нашего внутреннего врага.

Возьмем, к примеру, ход моих мыслей, когда я начинал свою карьеру. Сказать, что я усердно работал будучи консультантом по вопросам управления в McKinsey & Company, значит не сказать ничего. Я вел проекты с партнерами по всему миру, и они требовали назначать звонки в удобное для них время. Это означало, что я вел многомесячные проекты, требующие постоянной коммуникации, и каждый мой день начинался со звонка в 6 утра, а заканчивался в 22:00.

Я намеренно не сказал, что мой день «заканчивался» на этом втором звонке, потому что после каждого звонка я должен был выполнить определенную работу и успеть поделиться результатами с коллегами до следующего звонка. Это изматывало.

И я был такой не один. Многие из нас в McKinsey обнаруживали, что не только работают всю ночь напролет, но и вынуждены подниматься до восхода солнца, чтобы добраться до офиса раньше наших клиентов, ведь было так важно продемонстрировать нашу ударную производительность и ценность.

Когда ваша компания выставляет клиентам счета на такую сумму, на которую выставляли счета в McKinsey, вы должны каждый день доказывать свою ценность.

Во всяком случае, так думали многие из нас.

Наконец, я достиг своего предела. Мое физическое и психическое здоровье ухудшались, а деньги, интеллектуальная стимуляция и престиж просто больше не стоили тех жертв, на которые я шел. McKinsey уже не казалась мне подходящим местом. Я позвонил своему наставнику, который занимал более высокий пост в McKinsey, и поинтересовался, можем ли мы позавтракать вместе.

Сидя над тарелкой превращенных в кашу оладий в Waffle House, я поделился своими мыслями, истощением, разочарованием и полным недоумением по поводу того, что делать и куда идти дальше.

Рассел наблюдал за мной через стол поддерживая зрительный контакт, кивая, когда я говорил, и уделяя внимание критическим фразам и чувствам, которые я выражал. Было очевидно, что тренинг McKinsey по активному слушанию не прошел для него даром.

Когда я закончил, Рассел сделал глоток кофе, прежде чем ответить. Вместо того чтобы нагромождать мои горести, добавляя свои собственные ужасные истории и причитания, как многие в фирме имели тенденцию делать, когда происходили такого рода разговоры, Рассел выразил мысль, которая с тех пор не покидает меня.

– Это место, которое, намеренно или нет, выбирают неуверенные в себе отличники, – сказал Рассел. – Я имею в виду людей, которые работают здесь, работают усердно, постоянно и невероятно хорошо, однако в то же время они настолько не уверены в себе, что никогда не бывают довольны результатом. Это значит, что они так и будут работать, только еще усерднее.

Я кивнул. До этого я никогда не слышал словосочетания «неуверенные в себе отличники», но именно так я бы охарактеризовал себя и своих коллег.