Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном

– Не печальтесь. Господь всеблагой услышит наши молитвы. Не поддавайтесь отчаянию, ибо это есть большой грех. Утрачивая надежду, вы перестаете верить в божественную справедливость.

– Но как верить, когда ситуация безнадежна?

– Что значит безнадежна? Разве вы уже мертвы? Напротив, мы живы, прямо сейчас не страдаем ни от боли, ни от жажды, нас приятно обдувает прохладный ветер с моря. Настоящее вполне сносно. А будущего еще нет, и все может пойти по какому угодно пути. По тому, который выберет Бог, и который всякому в конечном итоге обернется только во благо: или здесь, на земле, или в Царствие Его.

– Епископ, если это не тайна, расскажите, о чем вы говорили с Гейзерихом?

– Я сказал ему, что он замечательный воин и доказал свою доблесть во многих сражениях. Однако ему еще далеко до того, чтобы стать великим правителем, ибо великий правитель не только смел, но также и справедлив и гуманен в тех пределах, в которых возможно оставаться. Далее я предложил ему обменять свою жизнь, – жизнь старого человека, видевшего и познавшего абсолютно все на своем долгом веку, – на ваши, столь молодые и почти невинные жизни. Я сказал ему, что согласен на любую казнь завтра утром, если он отпустит домой всех вас, пусть даже предварительно взяв с вас божественную клятву не брать в руки оружие при штурме города, который грядет со дня на день.

– И что он ответил?

– Он был заметно удивлен. Для варваров идея самопожертвования ради людей, не являющихся их близкими родственниками или командирами, кажется странной. Сказал, что решит утром.

Повисла неловкая тишина, прерываемая лишь отдаленным шелестом прибоя. С одной стороны, у всех в душе забрезжила надежда, с другой – ценой этой надежды была жизнь человека, которого уже более двадцати лет в Гиппоне почитали почти как живого Бога, и который был известен и уважаем во всех уголках империи. До утра было много времени, а в ночь перед казнью, которая была весьма вероятна, приговоренные, как известно, не спят: они проводят ее в молитвах или разговорах с соседями по камере, ибо в такой ситуации нельзя терять ни одной бесценной минуты последних часов своей жизни.

Я был единственным, кого епископ Августин Аврелий – он войдет в историю под именем Блаженного Августина – не знал лично. Я хотел представиться жителем Карфагена, который оказался в Гиппоне случайно, по делам; но вовремя вспомнил, что Августин провел в Карфагене много лет в молодости и легко мог поймать меня на незнании этого города и его обитателей. Тогда я представился строителем, прибывшим через Гибралтар с юга Испании для ремонтных работ в главном храме города, которые действительно сейчас шли. Но он не стал меня расспрашивать, и лишь уточнил:

– А ты, испанец, уже нашел свой путь к Господу, милостивому создателю нашего мира?

– Да, я верую во Христа и триединого Бога.

– Это очень хорошо. Вера есть самое важное. Лучше для человека не знать ничего, но нести в себе свет Иисуса Христа, чем знать обо всем, но так и не обрести божественной благодати.

– Простите, епископ, значит ли сказанное, что вера для людей важнее разума?

– Это неверное противопоставление. Вера и разум связаны теснее, чем что-либо во Вселенной. Однако, как правило, они приходят не одновременно. Вспомни, как в детстве мы доверяли родителям и учителям, когда они нам что-то объясняли, и не требовали от них доказательств. Если бы мы им не верили, мы ничему бы не научились. Но взрослея, мы обретаем разум – способность самим размышлять и делать выводы. Примерно так же выглядит путь истинной веры. Сначала ее надо почувствовать внутри себя, заставить это зернышко взойти в своем сердце и озарить внутренний мир ни с чем не сравнимым светом и теплом. Потом, если у тебя есть способности и потребность, надо изучать Слово Божье, данное в Новом Завете, своим разумом. Уверяю, на этом пути каждого ждет множество удивительных открытий. Чем больше ты будешь думать и анализировать, тем более цельной, логичной и прекрасной покажется тебе картина всего мира.

– Спасибо, так я и стараюсь делать. И все же, если Бог всемогущ и всеблаг, откуда тогда на свете берется зло? Почему сейчас мы, праведные христиане, сидим за решеткой и с бессилием ждем смерти от рук, замечу, других христиан?

– Я все же не стал бы называть вандалов настоящими христианами, даже несмотря на то, что они произносят Его имя и прошли таинство крещения: они живут, ни в чем не следуя канонам веры. Вероятно, потому, что их разум замутнен вреднейшей арианской ересью, которой, к сожалению, придерживаются все новообращенные германцы. Согласно этому учению, Иисус, Бог-Сын, хотя и имеет божественную сущность, но во всем стоит ниже Бога-Отца, был создан Им из ничего, когда Вселенная уже давно существовала, и до сих пор, даже на небесах, во всем подчиняется Отцу. Для истинных христиан очевидно, что арианство – это коварная змея, заползшая под одежду подлинной веры. Это грубо и неумело переделанный ветхий иудаизм, а вовсе не Благая Весть, которую принес миру Иисус. Бог триедин. Иисус всемогущ, Он был всегда и будет всегда.