Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном

Второй праведный халиф Умар аль-Хаттаб отличался предельной твердостью, при нем единая власть в Халифате упрочилась, а темп завоеваний возрос как никогда. Аль-Хаттаб создал политическую структуру империи, принял новое летоисчисление, при нем началось массовое паломничество в Мекку. Но править ему довелось не очень долго: во время утреннего намаза на него напал персидский раб, исколовший халифа ножом в отместку за завоевание Персии. Перед смертью тот успел назначить преемника, третьего праведного халифа: им стал еще один известный, близкий и любимый Пророком соратник – Усман ибн Аффан, человек преклонных лет: тогда ему было уже около семидесяти.

В отличие от первых двух халифов, Усман не был воинственным по характеру. Еще до триумфа ислама он был богатым купцом, щедро помогал деньгами и верблюдами армиям Пророка, а в молодости отличался неотразимой красотой. Мухаммед отдал Усману в жены одну из своих дочерей, с которой у того была большая любовь, а после ее ранней смерти дал ему в жены и свою вторую дочь. Усман ибн Аффан был блестяще образован: говорили, что он читал почти каждую ночь до самого рассвета. При нем в империи впервые воцарилось относительное спокойствие. Главной миссией жизни третий халиф считал составление единого канонического текста Корана, который до сих пор существовал лишь в виде разрозненных глав (сур), в которые с годами стали понемногу примешиваться вставки, что для последователей истинной исламской веры было неприемлемо. Свою скромную для правителя такого масштаба резиденцию Усман перенес из Мекки в Медину, тоже священный для мусульман город, где, как ему казалось, было безопаснее. В отличие от предшественников, лично выезжавших проверять дела в завоеванных новых провинциях, он практически никогда не покидал Медину, управляя всеми делами в разросшемся государстве посредством административного аппарата.

С караваном из ста пятидесяти груженых товарами верблюдов мне пришлось проделать долгий путь: из Дамаска более чем тысячу километров на юг, вдоль побережий Средиземного и Красного морей, по выжженным бесплодным пустыням. Я был богатым купцом и вез товары из одного из самых важных городов мира в страну, которая еще недавно была столь отдаленной, бедной и труднодоступной, что мало кому доводилось о ней хотя бы слышать. Но теперь все изменилось. Десять лет назад арабская кавалерия неожиданно смяла войска Византии, отобрав у этой великой империи богатые сирийские территории на перекрестке главных торговых путей Азии. Теперь Медина, скромный город в глубине аравийских пустынь, стала столицей, а куда более населенные, богатые и развитые страны к северу от нее – зависимыми провинциями. Разумеется, тогда еще никто не знал, что в недалеком будущем Дамаск станет столицей Халифата.

Караван вез самые разные средиземноморские товары, в том числе весьма дорогие – греческие вина, ливанский кедр, зерно, оливковое масло, тонкие цветные ткани, оружие из сирийской стали. Торговцы из Медины и Мекки щедро платили за это черным деревом, слоновой костью, лошадьми, и, конечно, золотом, которое теперь стекалось сюда в виде налогов из множества новых провинций. Несмотря на то, что я не жалел денег на проводников, которые указывали мне тайные пути через барханы мимо живительных оазисов и колодцев, часть верблюдов пала в пути. Но самая большая беда приключилась в конце, у самой Медины. Банда разбойников, из тех, кто не признал нового Бога, и не подчинялся законам халифа, напала на караван ночью, перебив нескольких охранников и украв часть ценного груза. По закону, так как эта территория напрямую подчинялась халифу, я мог, помимо платы за оставшиеся товары, требовать у правителя города возмещения причиненных бандитами убытков. Для этого мне пришлось составить длинную опись похищенного на куске пергамента, который был вручен лично халифу Усману. Приход такого крупного каравана стал заметным событием: подобное даже в Медине случалось отнюдь не каждый день. Заполдень, в разгар переговоров с местными торговцами на рынке, ко мне явились гонцы от халифа, пригласившие меня на высокую аудиенцию к нему назавтра, сразу после утренней молитвы, которая совершается на восходе.