Думаю, как все закончить

Сиди тихо. Сохраняй спокойствие. В этом коридоре кирпичи покрашены. Потолок сделан из больших прямоугольных съемных плиток. Смогу ли я спрятаться там, наверху? Если бы я могла подняться туда.

Продолжай двигаться. Медленно. Пот стекает по спине. Спортзал находится дальше по коридору. Так и должно быть. Я помню. Помню? Как я могу это помнить? Я вижу двойные двери с металлическими ручками. Это моя цель. Надо попасть туда. Добраться быстро и тихо.

На ходу касаюсь кирпичной стены пальцами левой руки. Шаг за шагом. Осторожно, внимательно, мягко. Если я что-то слышу, то и он сможет. Если я могу, то и он может. Если я, то он. Если. То. Я. Он.

Я добираюсь до дверей. Заглядываю в высокие узкие окна. Спортзал. Хватаюсь за ручку. Я знаю эти двери. Они бренчат как ковбойские шпоры, когда их открывают и закрывают. Громкий, холодный металл.

Приоткрываю достаточно широкую щель, чтобы проскользнуть внутрь.

Висят канаты для лазания. В углу металлическая стойка с оранжевыми баскетбольными мячами. Сильный запах. Химический. У меня слезятся глаза. Опять слезы.

Я его слышу. Звук доносится из раздевалки для мальчиков. Мне становится все труднее дышать.

Раздевалка. Здесь не так темно, как в спортзале. Горят две лампы на потолке. Теперь я узнаю его – звук бегущей воды. Один кран работает на полную мощность. Я еще не вижу его, но знаю.

Мне нужно вымыть руки, смыть краску. Может, выпить глоток. Прохладная, успокаивающая вода во рту, стекает по горлу. Я переворачиваю руки и смотрю на свои ладони. Красные мазки. Дрожь. На большом пальце правой руки нет ногтя.

Впереди, слева от меня, есть проем. Вот откуда доносится шум воды. Я обо что-то спотыкаюсь. Беру это в руки. Ботинок. Ботинок Джейка. Мне хочется закричать, позвать Джейка. Но я не могу, закрываю рот рукой. Я должна вести себя тихо.

Я смотрю вниз и вижу второй ботинок Джейка. Беру его в руки. Продолжаю идти к проему. Выглядываю из-за угла. Никого. Наклоняюсь и заглядываю под душевые кабинки. Ног не видно. Я держу по ботинку в каждой руке. Делаю еще шаг вперед.

Впереди вижу ряд раковин. Вода нигде не течет. Иду в душевую.

Одна из серебристых насадок работает на полную мощность. Единственная. Много пара. Наверное, вода горячая, очень горячая.

– Джейк, – шепчу я.

Мне нужно подумать, но здесь так тепло и влажно. Вокруг меня клубится пар. Мне нужно понять, как выбраться отсюда. Нет смысла пытаться выяснить, почему он так поступает или кто он такой. Это не имеет значения. Все не имеет значения.

Если удастся как-то выбраться за пределы школы, я смогу побежать к дороге. Если доберусь до дороги, то побегу. Я не остановлюсь. Мои легкие будут гореть, а ноги превратятся в желе, и я не остановлюсь. Обещаю. Я не остановлюсь. Побегу так далеко и так быстро, как только смогу. Я уеду отсюда куда-нибудь еще, куда угодно. Туда, где все по-другому. Туда, где возможна жизнь. Где все не такое старое.

Или я смогу продержаться здесь одна? Может, дольше, чем я думаю. Может, я смогу найти новые места, чтобы спрятаться, чтобы слиться со стенами. Может, я могла бы остаться здесь, жить здесь. В углу. Под столом. В раздевалках.

Там кто-то есть. В дальнем конце душевой. Пол скользкий. Мокрые, пропотевшие плитки. Хочется встать под струю, под горячую воду. Просто стоять там. Но я этого не делаю.

Это его одежда. У последней кабинки. Я беру ее в руки. Штаны и рубашка, скомканные, мокрые. Одежда Джейка. Это одежда Джейка! Я роняю вещи. Почему его одежда здесь? И где он сейчас?

Аварийный выход. Мне нужен. Сейчас.

Выйдя из раздевалки, я снова слышу музыку. Та же песня. С самого начала. В раздевалках, классах, коридорах. Динамики повсюду, но я их не вижу. Это когда-нибудь прекратится? Я думаю, что да, но больше не уверена. Может, все это время играла одна и та же песня.

Я знаю, что люди говорят о противоположности правды и противоположности любви. Что является противоположностью страха? Противоположностью беспокойства, паники и сожаления? Я никогда не узнаю, почему мы пришли в это место, как я оказалась взаперти, как оказалась так одинока. Этого не должно было случиться. Почему именно я?

Я сажусь на твердый пол. Выхода нет. Из этого спортзала нет выхода. Из этой школы нет выхода. И никогда не было. Я хочу думать о чем-нибудь приятном, но не могу. Я плачу. Отсюда нет выхода.

Я уже целую вечность брожу и ползаю по этой школе.

Бытует мнение, что страх, ужас и жуть мимолетны. Что они бьют сильно и быстро, но длятся недолго. Это неправда. Они не исчезают, пока их не заменит какое-то другое чувство. Глубокий страх останется и распространится, если сможет. Вы не можете обогнать, перехитрить или подчинить его. Без лечения он будет только гноиться. Страх – это сыпь.

Я представляю, как сижу в синем кресле у книжной полки в своей комнате. Лампа горит. Я пытаюсь думать о нем – о мягком свете, который она излучает. Я хочу, чтобы это было у меня в голове. Я думаю о своих старых туфлях, синих туфлях, которые ношу только дома, как тапочки. Мне нужно сосредоточиться на чем-то вне этой школы, за пределами темноты, уродливой, гнетущей тишины и песни.