Думаю – следовательно, играю!

У него приливала кровь к голове, это было сразу заметно. Мы понимали, что он злится, отбирали у него ножи, он вооружался чем мог – вилкой – и пытался нас уколоть. Иногда зубцы вилки даже входили в кожу. И хотя у нас в столовой были мягкие вилки, вроде тех, которыми едят тунца, некоторые из нас, бывало, даже пропускали матчи из-за этой битвы на вилках, хотя официальная версия гласила «из-за усталости мышц». Когда он совсем сходил с ума от ярости, мы разбегались, и он успокаивался и уходил к себе – и тогда мы возвращались и баррикадировали его дверь диванами, он сидел там и не мог выйти.

– Выпустите меня, скоро начнется тренировка.

– Давай сам, мужик.

Он снова злился, крушил все, но даже когда злится, он остается хорошим. Мне он всегда казался одним из персонажей Вуди Аллена – моего самого любимого режиссера. Мне чудится, как с пеной у рта, в футболке с номером 8 он произносит фразы типа: «Я никогда не ем устриц. Еда нравится мне мертвой. Не больной, не раненой. Мертвой». Или: «Нет такой болезни, которую нельзя вылечить «Прозаком» и хорошей куриной ножкой».

Кстати, я как-то видел, как он на спор ловил и ел живых улиток. Он словно персонаж из фильма, и поскольку я режиссер – и на поле, и в жизни, – такого актера, как он, я не могу упустить.

В раздевалке необходимы такие эпизоды – физически ты стареешь, а морально нет: меньше бегаешь и больше общаешься с друзьями. Каждое его слово – это приказ, и, если кто-то в «Милане» плохо себя ведет, ему придется пройти через Рино и дать объяснения своему поведению – объяснить, почему он себе такое позволяет, и перестать. Когда-то все так и было, и даже добрый старый Вуди не мог бы придумать финала лучше.

Когда-то у команд были знамена, и в этих знаменах было все: древко, веревка, ткань, престиж, возможность поймать ветер и заставить его дуть в другом направлении. А теперь думают только об экономии – как бы урезать игрокам те зарплаты, о которых с ними договаривались.

Когда в команде начинаются споры и из нее выгоняют игрока, который не соглашается на снижение зарплаты, люди часто реагируют инстинктивно, высказывают сентенции: «Вот еще один богач с жиру бесится. Тут люди голодают, а он миллионами разбрасывается. Хуже политиков. Им сколько ни дай, все мало». Понятно, что есть вполне человеческие причины, но у меня всегда возникают вопросы, не знаю, насколько дурацкие: руководители команды заключали с игроком контракт с пистолетом у виска? Или все-таки они сначала ошиблись в своих расчетах, а потом свалили все на игрока и сделали его козлом отпущения? Что они знают про нас за пределами раздевалки? Вратарь, защитник, полузащитник должны содержать большую семью, возмещать своим родителям те жертвы, на которые они когда-то пошли, платить долги за друзей или родственников. Сначала их заманивали в команду, обещая золотые горы, организовывали заговоры, тайные встречи – почему же они хотят забрать это золото? Разве не они сами – лжецы, которые не могут сдержать данное слово? Почему работодатель может менять условия контракта, которые он сам предложил?

Я не спорю, нам повезло, но мы это заслужили. И мы – не «пирла».

8. Граф Конте

«Он не спит и переживает, как если бы это он играл. И как бы он играл. Он не спит, переживая всю игру заново и перематывая ее в своей памяти»

Мне особенно повезло: я был знаком с Антонио Конте. Мне приходилось общаться с множеством тренеров, но он поразил меня больше всех. Ему хватило одного выступления, из самых простых слов, чтобы завоевать меня и весь «Ювентус», планету, на которую мы вместе приземлились. В первый же день на отдыхе в горах, в Бардонеккья, он созвал команду в зал и представился. У него уже был заготовлен яд. Он двигался мягко и сдержанно, как делают все гадюки.

– Дорогие друзья, эта команда дважды занимала седьмое место в чемпионате. С ума сойти. Отмороженные. Я здесь, чтобы прекратить этот кошмар.

Через пару минут нам все стало понятно – в особенности то, что под волосами у него сидел дьявол. Волосы, может быть, и были ненастоящими – а вот дьявол абсолютно настоящим, неповторимым.

– Все здесь играли отвратительно в последние сезоны – нам нужно что-то придумать, чтобы реабилитироваться и стать снова «Юве». Не просто взять реванш: это не просьба, это наш моральный долг. Нужно сделать одну очень простую вещь: слушать меня.

Первое впечатление оказалось верным: когда он говорит, слова захватывают тебя, почти что силой. Они погружаются в тебя. Даже сейчас я отчетливо помню слова Конте:

– Будьте внимательны, я еще не закончил. Нужно вернуться на конкурентоспособный уровень, на уровень, который пока что остался лишь в истории клуба. Не войти в первую тройку – преступление.

Мы выиграли «скудетто» с первой попытки, и это только его заслуга. Только его – против всех предсказаний. Мы не могли не выиграть с этим одержимым ювентоманией.

– Вы должны злиться, как я. Стоп.

Кратко, как телеграмма, но очень убедительно.