Дуракам всегда везёт

– Ну как? – удивился фельдшер.– Саврасов мне не мог ничего подсказать. Он к тем годам мёртвый уже был. Я сам смотрел его работы. Научился различать смешение цветов, оттенки видеть, полутона. Сам стал пробовать…

– То есть он Вам ничего конкретно не показал? Как рисовать. Как краски разводить? – спросила Валя-корреспондент.– А, ну, да. Помер же.

Стало тихо. Солодков задумался и стал глядеть в окно.

– Ну ладно. С этим мне ясно всё, – Валя посмотрела на Людмилу Алексеевну и обе улыбнулись понимающе. – Расскажите тогда, как вам пришла в голову идея создать студию самодеятельных художников. Помните хоть это?

Солодков поглядел на неё растерянно и повернулся к мужикам, стоящим сзади молча, переминаясь с ноги на ногу.

– Какую студию? – тихо сказал он. – Не было никакой идеи. И студии. Я рисовал, а они смотрели. Случайно один зашел за таблетками для жены. Увидел. Потом других привёл. И пошло как-то так дальше. Мужики стали гурьбой приходить. Сперва смотрели на меня. Потом все помаленьку начали лично пробовать. А что? Молодцы. Я не заставлял никого. Они сами.

– Ну, так оно и было, – сказал Фролов.

– Точно, – подтвердил Якушев. – Самим стало интересно. Рисуем вот теперь. И чуем, что те, кто ещё не пробовал, скоро подтянутся. Такое интересное дело – живопись.

– А учебные пособия где берёте? – поинтересовалась Людмила Алексеевна.

– Так где тут найдешь пособия? – ответил Прибылов от двери. – В городе искали. И там нет. Потому мы так учимся. На глаз. Вроде получается.

– Вроде, – повторила корреспондент Валя, тускло глядя на фельдшера. Образовалась непонятная пауза минуты в три.

– А я вот в позапрошлом году альбом купил в «Букинисте», – радостно вспомнил Солодков и облизнул сухие губы. Волновался. – Картины братьев Васнецовых. Виктора и Аполлинария Михайловичей. Так по ним и учились! Внимательно технику изучили, краски так же, как они стали смешивать. Ну, в общем…

– Аполлинарий, да! Классик. «Три богатыря» во всех школах висят, – тепло отозвалась о художнике Валя-корреспондент.

– Виктор Михайлович, – смущённо поправил её фельдшер.– Это он «Три богатыря» написал. «Витязь на распутье», «Аленушка»… Ну, вы остальное знаете тоже. А Аполлинарий – это «Северный край», «Родина». Короче, много ещё чего.

–Я проветрюсь пойду, – Людмила Алексеевна элегантно поднялась, прогнув спину и поправила юбку на толстых гамашах. – Надышали тут табачищем. А я смерть, как ненавижу смрад от курева.

Она сняла с гвоздика пальто, шапку надела круглую и высокую. Из ондатры.

Раздвинула ладошками мужиков и вышла на крыльцо.

Валя-корреспондент посмотрела на часы и кашлянула в кулак.

– Тогда давайте так. Биографию свою расскажите, – она глянула на толпу самодеятельных живописцев так, будто это их присутствие смущало Солодкова. Укоризненно посмотрела. – Может, у вас кто из родственников увлекался рисованием?

– Увлекался! Да! Точно! – фельдшер оживился.– Отец. Батя мой.

– Ну, вот! Всё на места встаёт! – обрадовалась Валя. – Увлекался и… Ну, и вас заразил любовью к искусству. Верно?

– Не, он не рисовал. Он петушков лобзиком и стамесками да надфилями вырезал. Из дерева для наличников. В городе много наличников с его резьбой. Мастер был. Помер и больше таких нет в Зарайске.

– Пе – туш- ков, – нараспев повторила корреспондент Валя. – Тогда Вы мне сейчас на листочке свою биографию черкните в двух словах. Ну, это я образно. Основные этапы. Где родились, учились, где работали и как попали в Болотиху из областного центра. Я знаю, что Вы из Зарайска переехали.

– Не, это не обязательно. Никому не интересно чего я сюда переехал. Напишите, что хотел жить в деревне, – Солодков наклонился над листком и за пару минут почти слово в слово переписал данные из «листка по учёту кадров».

В медпункт вошли Людмила Алексеевна с шофёром.

– Валюш, нам ещё в клуб надо на полчасика заглянуть. Да мне потом и на свою работу надо успеть. Собрание будет к концу дня.

– А, собственно, я уже закончила, – Валентина встала и пожала большую руку Солодкова. – Спасибо за интервью. Заметка будет напечатана в эту субботу. Сегодня среда. В общем, скоро уже.

– А для чего моя биография? – вежливо поинтересовался фельдшер, помогая ей надеть пальто.

– Ну как же! – Валя взмахнула ресницами.– Для оптимальной кондиции. Тема- то хорошая. Народное творчество. Опишем вполне красиво, не переживайте.

Попрощались. Солодков к машине не пошел. Шмаглиенко дам под ручки провожал. Пётр Петрович.

– А он фельдшер-акушер хоть ничего так? Смысл есть к нему приехать, если что? Или тоже самодеятельный? – захохотала Людмила Алексеевна, консультант управления культуры.

– У! Этот фельдшер любого врача заткнёт за пояс. Талант. Умный. Интуиция и подготовка специальная – на высшей отметке. Бог нам такого послал, не облздрав, – ухмыльнулся комбайнер Шмаглиенко. – А вот чего ж вы вообще ни одной картины наших художников не глянули? Там же целая галерея. В хате у Дмитрия. Да в каждом доме у людей наших по несколько штук. Все в рамках. И красивые картины-то. Сфотографировать хоть штук пять надо было бы. Больше всё равно не вместится на страничку.