Дурной глаз

– Ахренсним!

Илья скакнул к компьютеру, Серый и Джек – за ним, оба в облаках искр, две несуразные и восхитительные кометы.

– Чёт как-то скучно, – произнёс Илья после непродолжительного кликанья мышкой. – «Комплект номер два», «Комплект номер пять», «Комплект номер шесть облегчённый». Кто-нибудь из вас, друзья, хочет «Комплект номер шесть облегчённый»?

– Ни о чём не говорит, – Сакура не отводила глаз от пушистиков. Один из них заполз на другого, образовав слипшийся комочек с четырьмя глазами. Комочек улиточно заскользил по столу к капельке пролитого пива. Добравшись до цели и не прекращая петь, пушистик выпустил из бока отросток, которым продегустировал напиток. По тельцу создания пробежала лёгкая рябь, песня спотыкнулась, но тут же зазвучала громче и быстрее, словно её исполняли «Элвин и бурундуки». – Божечки, я залипла.

– Зато как дёшево, Илюш. – Серый, советчик. – У этого облегчённого какой состав?

Щелчок мышки. Затем:

– Ничего не понял, – ответил Илья. И икнул.

– Я возьму его, – решился Серый. – Мы и про юлтуз не знали, а оно вон как вышло.

– Тебе лишь бы подешевле, зато побольше, – проворчал Илья. – Джеки-бой, ты?

– «Комплект номер пять».

– Любимое число? – усмехнулся Илья. – Математическая кухня. Саки, радость моя, твоё веское слово?

– На твой вкус, только нежирное.

– На мой вкус?.. Знаешь, я хочу приобщиться сразу к кухне века двадцать четвёртого.

– Ты нам-то закажи да приобщайся себе, – сказал Серый.

– Э-эх, разоритесь, ребятки, – вздохнул Илья с притворным сожалением. – Курочка по зёрнышку клюёт, а под конец как набежит…

– Илья, – произнёс Джек медленно. – Я не улавливаю.

– А что тут улавливать? Вы нетерпеливые и нелюбопытные. «Я очень много-много лет мечтаю только о еде», вот направление ваших мыслей, а вы что, жрать пришли? Никто из вас не задумался, почему здешняя хронология ограничена двадцать четвёртым веком? А вдруг у них там ядерная война? А вдруг люди эволюционировали настолько, что им вообще не нужна пища в нашем понимании, и люди питаются праной или радиацией? Вот, отправил ваш заказ, ждите.

– Ничего духовного, ужас, – откликнулась Сакура. Илья адресовал ей презрительный взгляд, который она, увлечённая пушистиками, пропустила.

– На тебя действует юлтуз, – сказал Серый.

– На меня действует эта песня. Эти штуки на столе. Что они такое? Господи, они что, спариваются?

– Ассимилируются, – возразила Сакура. Пушистиков теперь осталось только два. Слившись друг с другом, они почему-то почти не увеличились в размерах.

– Как глупо звучит немецкий язык, – продолжал ворчать Илья.

– Это японский, и он прекрасен.

– Как будто я немецкий с японским спутаю, пф!

– Я думал, как бы, корейский, – встрял Серый.

– Всё, идите встречайте посланца, а я отправляюсь в двадцать четвёртый век. И бесконечность не предел! – И Илья воинственно икнул.

Сакура продолжала наблюдать за пушистиками. С потолка медленно и печально падали синие снежинки. Пушистики скользили под ними, как детишки на катке, не прекращая петь, и хотя зрелище было сказочным, Сакура не могла не признать: песня начинала утомлять своей безостановочностью.

– Пятюня минут, – сделал Илья уже ставший традиционным прогноз.

Он ошибся на две минуты. После звонка в дверь Серый с Джеком отправились открывать, и Сакура, подстёгиваемая любопытством (и лёгкой тревогой, призналась она сама себе), последовала за ними. Илья остался в кресле – горгулья с поджатыми ногами, вытянутая рука с мышкой неподвижна, взгляд закаменел, и только язык слюнявит усишки.

В прихожей Сакура обнаружила, что полосы на обоях, некогда строго вертикальные, теперь повалились вкривь и вкось, как доски старого забора, и сделались кислотно-яркими, превратив комнату в гигантский калейдоскоп. Опять слегка закружилась голова, и Сакура пожаловалась:

– Сейчас меня стошнит радугой.

Её реплика осталась без внимания – Серый открывал дверь.

Курьеров оказалось двое. Они выплыли из темноты лестничной клетки, подобно лишённым пигмента глубоководным рыбам, что безмолвно и плавно возникают в иллюминаторе батискафа. Сакура подумала, что от них даже пахнет рыбой. Одинаковые, долговязые и большеглазые, без признаков растительности на лицах, как Тру-ля-ля и Тра-ля-ля, изнурённые химиотерапией. Их синегубые рты конвульсивно дёргались, что вызывало у Сакуры плохо сдерживаемое омерзение, сродни тому, что она испытала, когда в прошлом семестре, открывая дверь в студенческую столовую, вляпалась в чью-то харкотину на дверной ручке. Что за дары можно было ожидать от таких созданий? В её сознании, в том его отделе, который отвечал за интуицию, загорелся красный сигнал, делая очевидным: Илья не просто совершил ошибку, заказав еду из двадцать третьего века. Возможно, заказывать еду на сайте «Темпоральной службы доставки» не следовало с самого начала.

Она представила, как в этот самый момент он зачарованно выбирает из меню века двадцать четвёртого. Может, уже кликнул на прямоугольной иконке «Оплатить», красной, как беда.