Дурной глаз

Он постучал костяшкой пальцев по приборной панели, на которой вместо иконок или ароматизатора в виде цветка в горшке красовалась наклейка: «Моя машина – мои правила».

– Какой же ты сноб.

– Откуда ты знаешь это слово? – съязвил Денис. Он почувствовал возможность взять реванш за своё поражение в предыдущей перепалке.

– Омерзительный сноб. «Ах, ах, этот город конченый, я, ах, ах, здесь задыхаюсь, а вот, ах, ах, в кофейнях Парижа подают такие сказочные эклеры, что я не могу не поделиться с вами их фотографиями, друзья! А вот я на Марсовом поле, шлю миллион воздушных поцелуев за каждый ваш плюсик».

– Да ты читаешь мой блог! – Денис еле сдерживал смех. – Я польщён.

– Там нечего читать. Ты хуже школьницы, которая течёт от «лайков» в Инстаграм.

– Мне кажется, или мы ненароком перешли к теме секса?

– Тебе о нём только говорить и остаётся.

– Куда мне до твоего опыта.

– Я не шлюха тебе, урод!

Её нижняя губа задрожала, и она сердито прикусила её. Денис сдержанно ликовал.

– Ладно, мы почти на месте, – сказал он снисходительно. «Гранта» миновала автомагазин «Ни гвоздя, ни жезла», и Денис сбавил скорость. У поворота к развалюхе Мамы Киры он вывернул на встречную полосу и затормозил.

– Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел машину с той стороны и понял, зачем я здесь, – туманно пояснил он.

Он выбрался из «Гранты» и глубоко вдохнул сентябрьский воздух, пахнущий пылью с полей, остывшей землёй, грустью по ещё одному лету, ушедшему в никуда. «В октябре мне исполнится двадцать три», – подумал Денис неизвестно, почему, и ему стало тоскливо.

Бухнула дверью Самира. В иной раз он бы сделал замечание. Его остановила мысль о том, что именно этого девушка и ждёт.

– Кажется, здесь, – сказал он вместо упрёка и перешёл дорогу, не дожидаясь спутницу. Та догнала его на другой стороне, пропустив грузовик «Вольво», который промчался по направлению к городу, подпрыгивая на ухабах.

Обочина, на которой они оказались, возвышалась над местностью, и с неё отчётливо виделась чёрная крыша заброшенного дома, которая горбато выпирала над зарослями дикого кустарника и бурьяна в трёх сотнях метров от трассы. Хотя день – как и вся неделя – выдался сухим, крыша казалась влажной, грязно-сырой.

Денис снял с плеча сумку и, вытащив фотоаппарат, протянул её Самире:

– Подержишь?

Девушка пренебрежительно пожала плечами, но сумку взяла.

– Осторожно, там объективы.

Он сделал несколько фотографий крыши. Подумал, что выглядеть они будут зловеще даже без ретуши. Достаточно че-бэ.

Повесив камеру на шею, он спустился к тропинке, ведущей к дому. Когда-то она была широкой и протоптанной, теперь же, сузившись, терялась в травах. Он зашагал к цели с чрезмерным энтузиазмом, призванным скрыть внезапно накатившее беспокойство. Не иначе, виной тому был рассказ Никиты. «В её присутствии всегда делалось не по себе и хотелось спрятаться», – вспомнил Денис. Эти слова прицепились к нему, как рыболовный крючок.

«Когда она поворачивалась к тебе спиной, она продолжала наблюдать за тобой».

«У неё глаза на затылке».

Впервые Денис пожалел, что влип в эту авантюру с фотосессией.

Неосознанно ища поддержки, он оглянулся. Самира шла следом, сжав губы и насупившись. Она смотрела под ноги. Желаемого спокойствия от этого зрелища Денис не получил. Ему захотелось повернуть назад, но вместо этого он продолжил путь.

Становилось холоднее – наверное, из-за близости к реке. Когда они добрались до хибары ведьмы, Денис порядком замёрз. На нем была хэбэшная рубаха с длинным рукавом, джинсы и кроссовки, вполне подходящая одежда для тёплого сентябрьского денька, – но здесь, похоже, царил конец октября, словно время возле дома текло по своим правилам. Денис посмотрел на Самиру. Та была одета в футболку с лихо притоптывающей Минни Маус, и на руках девушки он заметил мурашки. Самира сердито обрывала с одежды приставшие репьи.

Забор сохранился, но деревянная калитка лежала на земле, и между досками проросла трава. Денис осторожно наступил на поваленную дверь. Доски чавкнули. Денис вошёл во двор.

– Милости просим, – произнёс он неизвестно, зачем. От звука собственного голоса ему сделалось неуютно. Тут царила полная тишина, тревожить которую показалось ему не самой лучшей идеей.

Но что сделано, то сделано.

Значит, вот он какой – проклятый старый дом.

С виду – вполне обычный дом. Денис подумал, что читатели блога, увидев фото, будут разочарованы. Одноэтажная, побитая градом постройка с чердаком, покрытая облупившейся белой краской, сквозь которую проглядывало занозистое дерево. Окна заколочены абы как, стёкла под досками выбиты. Сбоку притулился сарай с ржавым замком на двери. Ни тебе человеческих черепов, ни курьих ножек, даже ворóн не видно… кстати, никакой живности вокруг, каких-нибудь мошек – и тех нет. Смогут ли изображения передать нечто большее, чем просто флёр упадка, который на подобных снимках присущ любым развалинам, – например, то ощущение лёгкой жути, которое Денис сейчас испытывал?

«Давай проверим», – подумал он. Поднял камеру и огляделся в поисках лучшей позиции для съёмки, где бы не мешало солнце.