Дурные дети Перестройки

С Валерочкой броуновское сближение произошло в позднеторчковый период и в период выхода из торча. То есть очень давно, но не очень-очень. Я от полного нечего делать и желания разрушить замкнутый круг начал волонтерить в «Анонимных наркоманах», сидеть там на горячем телефоне, трезвиться и прописывать шаги, занимаясь параллельно медитациями. А Валера был там частым гостем, хотя услыхали мы все о нём намного раньше.

Родившись первого января 1975-го, в Новый год, он стал поздним подарком для мамы в примажоренной советской еврейской семье. Его дедушка был капитаном то ли ледокола «Ленин», то ли ледокола «Красин».

Парень с детства не оправдывал надежды на себя, одну за другой, и уже в подростковом возрасте развился в обычного питерского торчка-задрота, избалованного терпеливостью родителей до крайней степени. По складу Валера был похож на капризного Варёного, но с выраженным комическим даром. Когда Валере было шестнадцать, он ещё ни разу не был с девушками, но уже плотно торчал на ширеве, подворовывая из дома по мелочи. И тут скоропостижно его еврейская мама, психиатр, решила эмигрировать с семьёй в Америку.

В туалете Аэропорта перед вылетом в Нью-Йорк Валера раскурил здоровенный косяк, а в нагрудном кармане рубашки, чтобы не сдавать в багаж, пронёс на борт шприц с раствором ширева обыкновенного. Через пару часов полёта над Атлантикой он отправился в туалет, ширнуться. На стремаке перед американской таможней он решил, что лучше предстать без палева в карманах. И на измене, чтобы не выбрасывать, проставил себе всё, что было. От этого, на грани передоза, он всю оставшуюся дорогу блевал в чёрный пакетик. Охотно принимая помощь бортпроводниц, вытираясь гигиеническими салфетками, он разыгрывал перед мамой сцену, как будто его укачало, и требовал то свежего воздуха, то водички и невинно смыкал упоротые глазки, когда его зарубало.

* * *

Самолёт приземлился в Нью-Йорке, городе наркотиков и всяческих соблазнов, но машина сразу же отвезла Валеру и маму в Детройт, в африканскую Америку, в город автомобилей и… крэка.

Сначала мама хорошо зарабатывала, психоанализируя еврейскую диаспору Детройта, и давала Валере достаточно большие для него на тот момент суммы, которых ему хватало на шмотки и марихуану. Но он, конечно же, попробовал и ему, конечно же, так понравился крэк, что, конечно же, понадобилось ещё и ещё, да и просто хотелось влиться в местную жизнь. Для начала, пока достаточно не изучил язык, затусовавшись с ушлыми эмигрантами из Украины, он занялся подделкой чеков. Дела какое-то время шли неплохо, и переработка навара через потребление колумбийского товара пошла как по маслу. Крэк сначала приобретался у уличных пушеров, а потом, поскольку иногда у него бывали деньги, он познакомился и с оптовиками. Барыги таких как Валера любят, поскольку такие покупают оптом, но не для распространения, а для себя.

Валера всегда хотел испытать пределы, поэтому, несмотря на пару передозировок ещё в России, он и крэком обкуривался до исступления. А когда хотел ещё, и мама не давала деньги, просто брал первую попавшуюся вещь в доме и замешивал в гетто на товар. Однако с подделкой чеков хохлы его подставили, и Валеру быстро поймали и посадили, для начала на месяц в тюрьму. Потом ещё на два, потом ещё и ещё: то за нарушение правил дорожного движения, то за то, что непотребно себя вёл и т. п. Всё смешалось в кутерьме жизни.

Как-то он вышел очередной раз, мама встречала его на машине около тюрьмы, а Валере, как можно быстрее, ну очень очень-очень-очень хотелось крэка. Так вот, из-за этого, когда он вышел, и выяснилось, что мама не хочет везти его к барыгам и давать денег на наркотики, он просто пересел за руль, оставил маму на дороге и уехал. У него возник отличный план – поехать к новым друзьям из тюрьмы в Нью-Йорк, поменять машину на стаф и остаться там. Что он немедленно и решил осуществить.

* * *

И вот подъезжает он к этим чёрным кентам в гарлемских районах Большого яблока, они его принимают, и, находясь в отчаянных обстоятельствах, Валера немедленно предлагает им обменять мамину тачку на крэк и бабло, по супердемпинговой цене. Им ништяк, дали ему розницей на пару штук баксов с последующим выкупом и привет, да Валера не был так голоден, чувства его были обострены как у японского самурая на охоте. Он приметил, где в хате у негров-барыг припрятан вес крэка, и, пока те собирались выходить пробовать тачку, спиздил незаметно большую банку, вылез через окно в туалете, прыгнул прямо перед их носом в машину и поддал газку.