Дурочка (Ожидание гусеницы)

Раков потянулся, осмотрелся и задумался, покачиваясь в кресле перед компьютером. Этим вечером он остался сверхурочно, загоняя в компьютерную базу данные на, так называемые, бандформирования. Объяснить, почему с ходу, не задумываясь, соврал теще, было трудно. Тупо соврал, и все. Пусть знает, что и у него есть личное время. Зевая, он набрал свой почтовый ящик и прочитал ее письмо: «Приехал правнук Ционовского Исмаил Блумер, 71-года, приемный сын внука Ционовского от первого брака, прописан в Саратове. Будет подавать иск о наследстве».

– Иск о наследстве, – покачал головой Раков. – Понятно, почему она дергается… Отнимут у вас, Лукреция Даниловна, этот домище с пристройкой для трупов… – он удалил ее письмо, задумался и вздрогнул, когда тренькнул сигнал нового сообщения.

Пришла фотография темноволосого мужика со странной нашлепкой на голове. Качество фотографии было плохое, Раков установил программу корректировки изображения и сел думать. За последнюю неделю его дважды вызывали в милицию к следователю отдела по розыску пропавших, беседы были доверительными – без напряга. Ощущение тревоги появилось, когда эта дама с выдающимися формами начала спрашивать о близких друзьях Смирновской. Особенно ее интересовал Санитар.

Фотография стала пригодной для сравнения, Раков ввел ее в поисковую программу ФСБ и застыл на вздохе, обнаружив на экране личное дело участника бандитской группировки Исламбекова. Послужной список Исламбекова, он же – Бек, он же – Артист, впечатлял. В разборках иногда башню у того сносило до припадочной стрельбы с таким количеством патронов, что гильзы потом подметали метлой. Последние три года состоит в подручных у Слона, дважды привлекался за разбой, оба раза отделался условным сроком. В данный момент находится в розыске за вооруженное нападение, федералов он интересовал как возможный вариант информатора у солнцевских – в деле имелась разработка его кандидатуры и зафиксированы два контакта с «объектом вербовки». Это означало, что официальный арест Исламбекова в ближайшее время маловероятен.

Раков срочно пустил поиск по родственникам профессора Ционовского, обнаружил упоминание о двух его законных женах и дочери от первого брака. Тогда он набрал фамилию Блумер, из пяти Блумеров просмотрел информацию о доценте Института химических технологий и набрал номер Смирновской.

Слушая гудки в трубке, Раков сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и как можно беспечней проговорил потом в телефон:

– Лукреция Даниловна, единственный внук профессора Ционовского действительно был по отцу – Блумер, но умер в пятнадцатилетнем возрасте – лейкоз. От второго брака у профессора детей не было. О правнуках не может быть и речи. Держите свои двери запертыми, не пускайте этого проходимца на порог и позвоните в милицию, – Раков изобразил в трубку звук, похожий на зевок.

Лукреция молчала и не отключалась.

– Вы же не собираетесь идти к нему что-то выяснять? – похолодел Раков и зачастил в волнении: – Я приеду послезавтра и разберусь с этим аферистом. Нет, я лучше завтра приеду, в пятницу, к вечеру. Если вы не возражаете… Лукреция Даниловна, почему вы молчите? У вас там все в порядке?

– Теперь они подослали ложного родственника, – уныло заметила в трубку Лукреция.

– Не заводитесь, может он просто мошенник…

– Это наверняка Наташка придумала. А какой типаж, ты бы видел! Для полноты образа не хватает только приклеенных песиков.

– Обещайте, что дождетесь меня и не будете разговаривать с этим человеком до моего приезда. Ну что вам стоит, потерпите, пожалуйста!

– Я не собираюсь с ним разговаривать, но Наташке выскажу все по полной, – заявила Лукреция и отключилась.

Алиби лейтенанта

Раков закрыл глаза и сидел минут десять, обдумывая ситуацию. Допустим, он доложит начальству, что обнаружил место пребывания Артиста. Что-то подсказывало Ракову, что ничем хорошим это для него не кончится – соваться в чужие агентурные разработки дело сомнительное. На этой мысли он полностью закрыл тему работы и перешел к личной жизни – обеспечить безопасность трем женщинам.

Бандит в розыске изображает родственника профессора, чтобы залезть в его дом? Или – подобраться к Смирновской? Что он ищет? Раков лихорадочно перебирал в уме варианты. Из компании переругавшихся конторщиков слабым звеном, по мнению Ракова, был Павел Воеводин и его криминальные связи после отсидки. Он мог обидеться и перепрятать банковские документы из заветного кейса Ладовой. К примеру… на участке профессора. Умер Санитар, опять же, в пристройке на этом участке. Никаким боком к ситуации со смертью Санитара не лепился парень, сунувшийся с ключами в квартиру Смирновской.