Душа без признаков жизни

— Нет. Дарис с клана разума. Они умеют сводить души с ума. И он великолепно владеет преобразованием материи. Одной лишь силой мысли превратил воду в кислоту. — Наставница достала из кармана голубую свечу и поднесла ее под ладонь; фитиль вспыхнул пламенем. — Я не знаю, правда, из какого он рода. Низшие обычно не знают, кто их породил. А в одном роде у душ бывают очень сильные способности к трансформации определенных видов материи. У Глэма в роде Блайтов умеют читать мысли и управлять огнем без особых усилий. Мы из рода Вальгала. Нам куда лучше удается управлять жидкостями. В основном — водой.

— Единственная вода, с которой у меня хорошие отношения — виски и текила.

— Ты не асур, — смеялась наставница, пока ее окутывал пламенный шар. — Когда-нибудь тоже начнешь обучение. Да где же Касти?!

Она чертыхнулась, но вмиг злость на лице сменилась улыбкой.

— Да, у нас как раз не хватает поломоек в Обители, — раздался голос за спиной.

Стас обернулся и увидел закрывающуюся червоточину.

— Новые ученики на большее не годятся, — пожурил Кастивиль, пребывая в гордом, неприступном образе герцога. — Сброд идиотов.

Учитель материализации напоминал Стасу огромную человекоподобную мышь. Глаза херувима светились розовым цветом, а тело покрывала короткая белая шерсть. Костюм из бархата. Естественно, белый. За спиной в теплом порыве ветра колыхались перья крыльев, развивался подол мантии, свисающий от пояса. Волосы ниспадали до груди. Всё белое. Хотелось разрисовать учителя карандашами как раскраску для детей.

— Наконец-то, — засияла Лилиджой. — Я уже испугалась, что откажешься. Ты последняя надежда, Касти. Трибунал не дал мне разрешение. Прошу, скажи, что добыл его!

Кастивиль собирался было раскрыть рот, но замолк, зацепив розовыми глазами Стаса. Точнее, Стас так подумал. На самом деле, позади возникли сестры.

Ротти и Христи бежали впопыхах. Они держали жмени семян и бутылку с салатовой жидкостью. На шее Христи скрутилась гидра Шелли. Она принюхивалась к булькающей добыче.

Едва не распластавшись на мраморном тротуаре, Христи остановилась и выставила перед собой ладонь с горстью желтых семечек.

— Зафиксируйся… — Ротти вылила на семена салатовую воду.

Желтое зерно задребезжало и повзрывалось, будто попкорн. По дорожке покатились разноцветные фрукты. Христи сунула в руки Стаса что-то оранжевое и круглое. Запахло гавайской хурмой.

— Что это?

— Дрянь, — воскликнула Лилиджой. — Какого рока вы ее притащили?

Стас медленно заморгал.

— Галлюциногенные фрукты, — пояснила она.

— Вообще-то, вся суть в зеленой росе, — поправила Христи. — Семечки самые обычные. А вот фрукты из зеленой росы получаются восхитительные!

— Восхитительно-ядовитыми, — рявкнула наставница. — Никто даже не знает, из чего сделана ваша зеленая роса.

— Говорят, из слез херувимов, — задумалась Ротти, стоя рядом с сестрой, от которой ничем не отличалась, кроме розовой пряди в волосах. — И березового сока.

Кастивиль хлопнул ладонью по своему лбу.

— Вряд ли моими слезами перетравилось бы столько народу, — проворчал он. — Между прочим, вас двоих я таки искал, — учитель вцепился в медные косы девочек как в канаты. — Еще раз украдете что-то из моих артефактов или оставите на столе кошачью мяту, и я превращу вас в анальных остриц, понятно?

Сестры расхохотались.

Христи запищала, театрально упала и обхватила колени Кастивиля. Скулящая Ротти обняла его под грудью. Пока херувим кривился, пытаясь их оттолкнуть, девочки по очереди хныкали и стонали, Христи почти стащила с него штаны.

— Касти, Касти, прости нас, пожа-а-алуйста, мы больше не будем…

— Котик, мышонок, ну мы о-о-очень просим. Но ты можешь нас наказать…

— Накажи нас, Касти!

Стас подавился сладкой хурмой. Лилиджой тут же выбила фрукт у него из рук, но на языке остался приторный вкус: вяжущий, будто терпкое вино.

Лицо учителя так перекосило в отвращении, что закрались сомнения в его ориентации. Поэтому сестры издеваются?

Гидра на шее Христи завизжала во всё горло. Прохожие оборачивались на Кастивиля. От стыда херувим съежился. Белые крылья плотно прижались друг к другу и опустились хвостом обиженного кота. Из трех ртов вырывался скулеж, раздирающий барабанные перепонки, поставь в ряд сотню орущих радио (на полную громкость!) — шума и то будет меньше.

— А ну, прекратили! — Лили дала дочерям подзатыльники и отогнала. — Прости, Касти. Прошу, только ты можешь мне помочь. Помочь Глэму. Он ведь один из твоих любимых учеников.

— Я уже сказал, что походатайствую перед Трибуналом судей о помиловании, — просипел учитель, поправляя ремень на штанах. — То, что он дурак — я знал. Но подвергать очищению за это — идиотизм побольше будет. Здесь я с Дарисом не согласен.

— А что насчет самого Дариса? — встрял Стас. — Он чокнутый!

— Я не верю в теорию заговора Дариса и демонов, — фыркнул Кастивиль, не удостоив Стаса взглядом, он говорил лишь с наставницей. — Ты бредишь, Лили. Дарис воспитал несколько поколений асуров. И имеет огромные привилегии при Трибунале. То, что он отлупил твоего обнаглевшего сына, еще не делает его суперзлодеем.

— Я здесь, вообще-то! — помахал Стас.