Душа Бога. Том 2

Боль разливалась, всё гасло; а потом взгляд его вдруг прояснился, боль стала уходить, и Матфей увидел — серый туман вокруг, без конца и без края, и возвышающийся над туманами холм, и низкий бревенчатый дом на вершине — мрачный, тёмный, да не просто тёмный, а с рухнувшей, провалившейся крышей, выбитыми окнами и сорванными дверями.

Он содрогнулся, хотел повернуться, броситься бежать — потому что там, в темноте, его поджидало нечто совершенно неописуемое, кошмарное; но мог лишь, рыдая и обливаясь слезами, влачиться против собственной воли к жутким развалинам.

Туман вокруг мало-помалу начал волноваться, а может, это Матфей заметил его волнение только сейчас; словно там, под серым покровом, ходуном ходили части какого-то неимоверно сложного и огромного механизма, протянувшегося, наверное, на всё сущее.

А потом прямо у подножия холма, у остатков сгнившей и повалившейся ограды на пути Матфея встал плечистый здоровяк в кожаном фартуке, с наголо бритой головой.

— Ну что, дурачок? — осведомился Трактирщик. — Обмануть меня думал? И меня, и Царицу свою? Эх, люди-людишки, не перестаю глупости вашей поражаться. Впрочем, как и уму, и хитрости тоже.

По щекам Матфея всё ещё текли слёзы, но бояться теперь уже не имело смысла.

— Смейся… — прошипел он, собрав остатки храбрости.

— Думаешь, что самое худшее позади, да? — мрачно осведомился Трактирщик. — А вот и нет. Сам же знаешь, кто теперь там, в домике сидит-посиживает, дорогого гостя поджидает.

Матфей знал. И от этого напоминания слёзы вдруг полились ещё сильнее.

— Поплачь, поплачь, — кивнул Трактирщик. — Тебе полезно. Как и всем, впрочем. Я бы, если б смог, тоже бы заплакал. Глянь, что с домом-то сделалось!..

— Всё умирает, да? — прошептал Матфей. — Даже здесь, верно? Смерть приходит, развоплощение всего и вся?

— Верно, — без особых церемоний согласился Трактирщик. — Смерть, которой никому не избежать, ни тебе, ни остальным, тебе подобным, ни даже мне. Хотя машина и работает.

— Машина?

— Ну да, машина. И вы с Царицей-то, сами того не желая, задание выполнили. Мечи собрали. Оживили, пусть и не совсем так, как задумано. Но дело сделано, время выиграно. Не раньше и не позже, а точно в назначенный срок. Дальним это не понравится.

— Что?! — едва выдавил Матфей. — Дело… сделано?

— Конечно. — Трактирщик пожал могучими плечами. — Третья Сила ничего не упускает. Три Меча должны были оказаться вместе, должны были воплотиться. И они воплотились. Не совсем так, как рассчитывали они сами, но кому это важно? Они такие же магоконструкты, как и та машина, что набрала сейчас обороты. Жернова богов мелют неспешно, Матфей Исидорти, но зато не упускают ничего.

— Так это был ваш план с самого начала…

— С самого начала, — внушительно сказал Трактирщик, — мы имели много планов. План на случай, если вы с Царицей Ночи попытаетесь честно исполнить, что было сказано, и план на случай, если попытаетесь нас обмануть. Предусмотрели все исходы. Вы собрали два Меча, вернее, заставили тех, кто их заполучил, оказаться там, где нужно, где явился третий Меч. Добыли ли вы клинки сами, добыл ли их кто-то другой — неважно. В главном план исполнился. Мечи вместе и действуют.

— Действуют? Как действуют?

— Тебе, Матфей Исидорти, умерший вторично — по собственной, добавлю, глупости и жадности, — этого уже знать не надо. Тебя работа ждёт, долгая. Хотя, конечно, можешь попытаться и в дом на холме зайти. Только я б на твоём месте этого не делал.

— А то что? — задрожал Матфей. Да, у него по-прежнему оставалось, чему дрожать.

— Не знаю, — фыркнул Трактирщик. — Оно, знаешь, очень неаппетитно дела свои делает. Предпочитаю не смотреть.

Матфей бросил взгляд на полуразвалившийся сруб — и ему показалось, что тьма в пустых окнах едва заметно шевельнулась, словно голодный зверь облизнулся, предвкушая пиршество.

— Что теперь? — убито спросил он.

— Теперь? Теперь можешь выбирать, как я и сказал. Выбор-то, он всегда есть. Даже здесь. Даже после всего, что ты натворил.

— Какой?

— Можешь пойти туда, на холм. Если понял, что содеял. Если смерти людские у тебя перед глазами стоят. А если нет…

Матфей молчал.

— А если нет, — продолжил Трактирщик, — то применение тебе всё равно найдём. Пойдешь колёса крутить.

— Какие…

— А, ты уже решил, — хмыкнул хозяин. — Ну да, таким, как ты, лишь бы жить, любой ценой, хоть в посмертии, хоть как. Что ж, нам сейчас каждая душа нужна, даже если это не душа, а так, душонка…

— А тебя судьёй тут поставили, да? — яростно прошипел вдруг Матфей, сжимая кулаки (сейчас казавшиеся такими настоящими). — Выговоры мне устраивать? Стыдить? Ты, гад бессмертный, что ты понимаешь!.. Сидишь на своём холме да горя не знаешь!.. Ну чего, чего пялишься?.. К твари твоей бросить решил? Бросай, коль сумеешь, а сам я туда не полезу, не жди!..

Трактирщик не удивился, не разгневался, он вообще словно пропустил всё негодование Матфея мимо ушей.

— Иди, — только и услыхал Матфей.