Душа в тротиловом эквиваленте

— Получается, я был всегда? Миллионы раз умирал и возрождался? Получал новый опыт, и раз за разом доказывал свое право на жизнь?

— Да. Самое большое сокровище ты всегда носишь с собой.

— Тогда почему же я так мало помню?

— Только подготовленный способен открыть двери души и не стать безумцем — вот в чем смысл древней легенды о рабби Акиве! Не впуская изначальное в сознание, мы просто щадим, спасаем себя. Ада и рая нет. Нет волшебного садика, именуемого пардесом. Все это мы носим у себя в душе. Большинство просто не желает понимать очевидного.

— Что нужно делать?

— Мы исследуем все 22 пути дерева Сфирот — Путь Жизни. Для того, чтобы познать Пути Смерти, тебе придется идти на Север и искать другого учителя. Я знаю немногое. Но понимать людей ты будешь. Обещаю.

Теперь слушай и старайся понять.

Душа и сознание отличаются лишь тем, что опыт, накопленный в течение жизни, доступен сознанию в любой момент. Зачастую, не полностью.

Душа, в отличие от сознания, содержит то, что ты смог воспринять во всех своих перерождениях. Между ними есть тонкая нить, называемая мудрецами тропою Вечности.

Сознание, воспользовавшись приемами, подсмотренными у знающих или почерпнутыми в смутных сновидениях, иногда способно прорваться к хранилищам опыта тех, кем ты уже был. Получается это далеко не у всех и не всегда.

— Что же это? — изумился ученик. — Выходит, во мне одновременно живет множество «Я», непрерывно влияющих друг на друга?

— Да, все именно так. За твоим плечом — ровно столько людей, сколько раз ты перевоплощался. Потому и не равны люди, что кто-то испытывает перерождение впервые, а кто-то в тысячный раз. То, что некоторым дается сразу, к другим, возможно, придет лишь через несколько воплощений.

До поры, каждый раз людям приходится начинать заново. С трудом учиться ходить и говорить, заново узнавать, как добывается хлеб, как бороться за место под безжалостным и благодетельным солнцем и равнодушной луной. Но тот, кто проделывает это не в первый раз, учатся быстрее.

Скажу больше — иногда, балансируя на грани смерти, мудрец способен отправить свое сознание в прошлое или в того, кому вскоре предстоит родиться.

То, что люди по незнанию называют Богом, на самом деле — творение самих же людей. В непрерывной череде перерождений создается нечто, помнящее всех и знающее все ответы, когда-либо полученные людьми. Это сфера чистого знания и силы. Но слагается она из того, только из того, что принесли в нее души когда-либо живших людей.

Человечество едино, и в каждом из нас — частица бога. Можно сказать и так — каждый — немножечко бог. Подумай об этом.

А теперь представь, что ты родился заново, но тебе не нужно начинать все сначала…

Я представил, понял и осознал. Даже проснулся!

Сел на кровати. Голова шла кругом от открывшихся перспектив. Мне удалось сохранить опыт и знания. Навыки — восстановлю. И далее, из воплощения в воплощение буду делать то же самое.

Спасибо тем, кем я был в длинной цепочке перерождений! Лишь благодаря их усилиям мне удалось стать тем, кто я теперь. Все, что умею, и все, чему научусь, теперь будет со мною всегда. Изменится только тело.

Значит, можно строить планы, рассчитанные на исполнение в течение нескольких жизней. Я знаю как минимум одного человека, подобного мне и догадываюсь о существовании еще нескольких.

Вместе нам удастся многим помочь прорваться в сокровищницу их родовой памяти. Все же, двадцатый век, эпоха коллективной работы.

С другой стороны, девять беременных женщин за месяц ребенка не родят. Но нам быстро и не надо, пусть их будет как минимум девять, и в положенный срок. Нас будет много, мы сможем ставить перед собой и решать задачи планетарного масштаба, рассчитанные на века. Теперь — сможем!

Утром начались неприятности. Хотя, сначала, все выглядело достаточно безобидно.

Выгуливая свою черную красавицу, я ощутил ее радость от новых запахов, огромного неизвестного мира, почувствовал довольство сытого брюшка и холод на подушечках лап.

Чуть позже, идя мимо мастерской КЭЧ, лишь на миг встретился взглядом с потрепанного вида работягой, сосредоточенно гнувшим водопроводную трубу, докрасна разогретую в пламени газовой горелки.

Он еще не успел отвести взгляд, а у меня во рту уже пересохло. В висках, в такт с ударами пульса, начала стучаться боль. Голова стала тяжелой, будто с похмелья. Сердце, пропустив удар, забилось неровными толчками. Остро захотелось пойти в буфет и срочно выпить там хотя бы кружечку пива. Короче говоря, мне ощутимо поплохело. Пролетарий, напротив, приободрился, будто ему каким-то чудом удалось добраться до вожделенной кружечки пива.

Стайка девчонок, спешащих в школу, одарила меня веселой, озорной, легкой радостью. От них будто пахнуло теплом, добротой и уверенностью, что мир именно такой и есть, чистый и добрый. Головная боль, которой со мною щедро поделился водопроводчик, тут же прошла.

Чтобы тут же смениться другой — у тетки, идущей через дорогу, невыносимо болели колени. Я поспешил отойти подальше, пока не стало совсем плохо.