Душа за работой: от отчуждения к автономии

Если человеческие отношения носят взаимный характер, это означает, что в своей практической структуре праксис одного человека для исполнения своего замысла признаёт праксис другого. <…> Не стану утверждать, будто отношения взаимности предшествуют отношениям нехватки, ведь человек в историческом плане как раз и представляет собой продукт нехватки. Я утверждаю лишь, что без этих человеческих отношений взаимности бесчеловечных отношений нехватки не существовало бы как таковых¹⁵.

Если Маркузе как представитель диалектического подхода считает, что отчуждение является исторически обусловленной формой существования, которая может быть в будущем преодолена, то Сартр стремится придать антропологическое обоснование самой этой исторически обусловленной форме существования человека; он видит антропологический корень отчуждения в другости и нехватке.

Рефлексия Сартра находится вне гегелевского проблемного поля, поскольку он не рассматривает отчуждение как следствие исторического раскола между существованием и сущим. Вследствие этого он не приемлет и идею выхода за пределы антропологического измерения нехватки и другости. Он отвергает теологическое видение коммунизма, характерное для диалектического материализма. Нехватка, полагает Сартр, является антропологическим условием исторических отношений.

Особый интерес представляет предпринятый Сартром анализ разграничения между «практически инертной областью» и «группой в слиянии» (подчинённая и подчиняющая группы). Именно исходя из указанных понятий Сартр переосмысливает – уже за пределами подрыва гегелевского проблемного поля – перспективу революции и субъективации.

Практически инертная область, иными словами, повседневная жизнь, которая разворачивается в соответствии с логикой повторения – это область, в которой человек является объектом, поскольку его существование обусловлено законами исторического процесса. И напротив, область слияния – это та, в рамках которой люди организуются в коллективы не под влиянием социального (экономического, объективного) принуждения, а исходя из свободного выбора.

Понятие «группа в слиянии» во многом напоминает понятия Гваттари «коллективный агент высказывания» и «структурирование высказывания» (agencement d’enonciation). Оно обозначает процесс преодоления отчуждения, который не осуществляется в рамках исторически стабильного общества. Между тем в представлении Сартра относительно группы, которая становится самостоятельным субъектом, слышится установка на отказ от ярко выраженного субъективизма, свойственного идеализму. Сильный субъективизм основывает субъективность на исторической необходимости обретения истины. У Сартра же субъективация становится своего рода пари, рискованным мероприятием, благополучный исход которого ни в коем случае не запрограммирован заранее, не вписан в диалектику становления. Причём пари это обречено на неудачу, поскольку отчуждение оказывается неустранимым компонентом другости.

Чуждость versus [3] отчуждение

В философии операизма, который я предпочитаю называть композиционизмом, начиная с работ Панциери и Тронти, проблема отчуждения формулируется в совершенно иных понятиях, чем в гуманизме. Композиционистская концепция отчуждения отличается как от эссенциалистской интерпретации Сартра, так и от неогегельянской трактовки Франкфуртской школы.

Согласно гуманистической точке зрения, развивавшейся в противовес диамату (диалектическому материализму ортодоксального марксизма-ленинизма), отчуждение – это разобщение между человеком и собственно человеческим, утрата человеческой сущности в процессе исторического существования.

При том, что операизм в полной мере разделяет критику диамата сталинского типа, историцистского и диалектического догматизма, его сторонники не видят необходимости в возврате к человеческому, не пытаются отыскать универсальный корень человеческого и в своём понимании человека основываются на представлении о классовой борьбе. Операизм выводит на первый план проблему, которая присутствует в понятии «отчуждения». Именно благодаря радикальной бесчеловечности существования рабочих и может зародиться человеческая коллективность; может возникнуть сообщество, уже не зависящее от капитала. Именно отрицание рабочим своего труда и отказ от труда закладывают фундамент для формирования человеческого коллектива, автономного от капитала.