Душа за работой: от отчуждения к автономии

Несмотря на то что в «Анти-Эдипе» был чётко санкционирован отказ от фрейдизма, Делёзу и Гваттари тоже довелось двигаться в том самом проблемном поле, которое Фрейд очертил в своём трактате 1929 года «Недовольство культурой»: желание есть движущая сила того процесса, который не менее важен для общества, чем поиск сингулярности; однако креативность желания неизменно призвана считаться с той военной техникой репрессивного типа, которую капиталистическое общество заставляет вклиниться во все ниши нашего существования и нашего воображаемого.

Понятие «желание» не следует упрощать, подвергая его интерпретации в «репрессивном» духе. Так, в «Анти-Эдипе» это понятие противопоставлено понятию «нехватка». Область нехватки, на которой взошла вся диалектическая философия и которая обусловила (не)успехи политики XX века, это область не автономии, а зависимости. Нехватка – продукт, определяемый экономическим укладом общества, религией и психиатрическим надзором.

Процессы политической и эротической субъективации не могут основываться на нехватке, но лишь на желании как творчестве. И с этой точки зрения работы Делёза и Гваттари позволяют нам понять, что вытеснение это не более чем проекция желания. Желание не является манифестацией какой-либо структуры, зато оно может вызвать к жизни тысячи структур. Желание может кристаллизовать структуры, преобразовать их в навязчивые ритурнели. Желание выстраивает западни, куда само затем и попадает.

И всё-таки в том аналитическом механизме, который оформляется посредством генеалогической теории Фуко и креационизма Делёза – Гваттари, преобладает понимание субъективности как силы, позволяющей вновь всплыть на поверхность скрытому желанию в противовес репрессивной общественной сублимации. Вот такое антирепрессивное видение, если прибегнуть к экспрессивному выражению. Отношение между структурой и желанием тот поворотный пункт, благодаря которому шизоаналитическая философия Гваттари выходит за пределы лакановского фрейдизма.

Желание не может быть понято, исходя из структуры, в качестве возможного варианта, всецело зависящего от психического инварианта. Креативное желание вырабатывает бесконечное количество структур, в том числе и те, которые функционируют как репрессивные механизмы.

Но чтобы вырваться из плена фрейдизма, приходится ждать появления на свет теории Жана Бодрийяра, чья философия в тот период носила разубеждающий характер.

Жан Бодрийяр обрисовал новую панораму. В своих работах начала 1970-х годов («Система вещей», «Общество потребления», «Реквием по СМИ») он утверждал, что желание это двигатель развития капитала; что идеология освобождения соответствует абсолютной власти товара; что новое измерение воображения это измерение не репрессивное, но симулятивное, связанное с широким распространением симулякров и обольщением.

В избыточной экспрессивности Бодрийяр усмотрел самую суть передозировки реальностью:

Реальность распространяется вширь подобно пустыне. Иллюзия, мечта, страсть, безумие, наркотики, но также и притворство, симулякр, вот истинные разорители реальности. В дальнейшем они в значительной мере утратили свою энергию, как если бы их вдруг поразил неизлечимый коварный недуг⁸⁷.

Здесь Бодрийяр предвосхищает ту интерпретацию, которая стала с течением времени превалирующей: симуляция изменяет отношения между субъектом и объектом, вынуждая субъект оказаться в подчинённой позиции по отношению к тому, кто испытывает обольщение. Актант это не субъект, а объект. В результате обессмысливается вся проблематика отчуждения, вытеснения, а также порождаемой ими неудовлетворённости.

В одной из своих последних работ, которую очень часто цитируют (она посвящена теме дисциплинарных и контролирующих обществ), Делёз как будто бы заново осмысляет надстроенное над предложенным Фуко понятием «дисциплинирование» здание; при этом он вроде бы движется в том же направлении, в каком двигался Бодрийяр ещё в начале 1970-х годов. Однако в данном случае меня интересует не столько сравнение философии симуляции с философией желания (хотя было бы целесообразно когда-нибудь осуществить такое сравнение), сколько тот психопатологический сценарий, который заявил о себе в те годы, когда индустриальное общество стало клониться к закату, уступая место семиокапи-тализму. То есть капитализму, основанному на нематериальном труде и взрывном распространении инфосферы.