Душегуб. История серийного убийцы Михасевича

Лет до двадцати пяти человек обычно хочет изменить мир, потом приходит осознание того, что это невозможно. После тридцати обычно понимаешь, что себя изменить чуть сложнее, чем мир. И в этот момент человек обычно начинает искать хобби, которое станет своего рода симуляцией счастья. Обычно человек ищет только три вещи: власть, деньги и славу. Если человек несчастлив в жизни, то хобби восполняет нехватку одной из этих страстей, дарит возможность почувствовать себя другим человеком, примерить на себя другую жизнь. В советское время исторические реконструкции были не очень популярны, а движения «Стопхам» и «Синие ведерки» еще не начали свое существование, но НКВД, а потом КГБ и ФСБ всегда очень чутко относились к потребностям населения.

Людям всегда хотелось почувствовать себя супергероями, примерить на себя роль вершителя судеб и хранителя порядка. Тех, кому этого слишком сильно хотелось, обычно не брали в органы внутренних дел из-за их особого склада психики. Человек с ярко выраженной эпилептоидностью обычно ревностно следит за тем, чтобы все вокруг следовали их правилам. Они обычно не склонны к тому, чтобы понимать мысли и чувства других людей, так как все должны жить в соответствии с их правилами и законами, если же кто-то отказывается слышать их указания, они легко могут применить силу, нарушить любой закон, чтобы объяснить другому, как правильно. Такой человек легко может окликнуть прохожего, выкинувшего бумажку мимо урны, и опрокинуть на него урну, чтобы только объяснить тому, что выкидывать мусор мимо урны нельзя. Они не способны уяснить одну из главных максим правосудия: наказание должно соответствовать преступлению. По их мнению, каждый нарушитель должен получить максимально возможное наказание за свой проступок. Обычно эта черта очень полезна, если человек делает карьеру в структуре с жесткой иерархией, наподобие армии, но она совершенно противопоказана при работе с людьми. В органы таких людей старались не брать, так как это всегда было чревато скандалами и конфликтами с начальством, но вот использовать таких людей было можно. Еще в царской России стали организовывать народные дружины, а потом НКВД взял этот социальный институт под свой контроль. Народные дружины стали использовать для охраны правопорядка, патрулирования улиц и контроля настроений граждан. Впоследствии дружины перешли в ведение милиции, так как они прекрасно справлялись с контролем и предотвращением мелких правонарушений. Дружинники разгоняли пьяные компании, которые засиживались во дворах, отбирали сигареты у школьников, патрулировали улицы во время массовых мероприятий или по мере необходимости.

В совхозе все вдруг стали обсуждать недавнее убийство девушки, которую нашли задушенной в лесу, и на волне всеобщей паники было решено пустить народные дружины патрулировать город. Геннадий то ли из любопытства, то ли из страха, что милиции что-то известно, записался в дружину. Уже после первого же собрания дружинников страх развеялся, но интерес остался. Ему было любопытно видеть то, сколько лишних усилий милиция предпринимает, чтобы найти «душителя». Только в одном совхозе было организовано несколько отрядов дружин. Это же сотни человек по области! А сколько сотрудников милиции расследует дела, чтобы раз за разом сажать невиновных. Он бывал на судебных заседаниях по делам о задушенных девушках и видел, как государственный обвинитель каждый раз устраивает настоящее изобличительное представление с демонстрацией чистосердечного признания в конце. Михасевич прекрасно знал, что эти люди ни в чем не виноваты, но не понимал, почему они подписывают эти признания, что заставляет их пойти на оговор, который будет стоить им в лучшем случае десятков лет жизни? Впрочем, интереснее всего было наблюдать за тем, как беспомощно суетятся сотни людей, задействованных в расследованиях, которые даже предположить не могут, что все эти убийства – дело рук одного человека. Он всегда страдал из-за того, что никто не замечает его. Сейчас он стал чувствовать себя кем-то вроде привидения. В его руках были судьбы людей, но никто даже не подозревал о его всемогуществе. Вот, эта девушка спокойно села в машину и не посмотрела на водителя и сейчас о чем-то оживленно болтала с его напарником.

– Здесь направо, – попросила девушка, указывая на съезд с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к деревне.

– Нельзя, это уже за пределами нашего участка, – покачал головой напарник Геннадия.

– Если меня задушат на этом участке, то ничего страшного? – разозлилась девушка.

– Это уже не наш участок, – слишком серьезно заявил мужчина. Геннадий сбавил скорость и съехал с дороги. Девушка вышла из машины, не забыв при этом с силой хлопнуть дверью.

Их смена закончилась глубоко за полночь. Геннадий тихо зашел в комнату, стараясь никого не разбудить, но дочка все же проснулась.