Душекрад

И в самом деле. Брагинскому ничего не угрожало, даже если бы он сейчас столкнулся с этим человеком нос к носу, тот его ни за что не узнает. Ему и в голову не придет, что здесь, в здании Московского управления работает человек, которого он упустил в Твери. Значит, нужно было остаться и послушать, сколь бы ни было это занятие малопочтенным.

— Ваше высокородие, — понизил голос Трезорцев. — Вы сами знаете, такое строжайше запрещено. Мне и говорить с вами не положено, я только в виде исключения.

— Эх, Трезорцев-Трезорцев, — проговорил седоволосый и, кажется, проглотил какое-то ругательство. — Я же тебя из грязи вытащил, без меня ты бы до сих пор в своем Архангельске бумажки переписывал. Есть в тебе что-то человеческое, отвечай⁈ Или что же, подсидел начальника, да и радуешься?

— Вы, ваше высокородие, не имеете права такого про меня говорить, — Трезорцев с трудом сдерживал ярость. — Я вас не подсиживал, и вы это отлично знаете. Место это мне все равно не достанется, и будь моя воля, служил бы я под вашем началом и дальше. Вы же сами все это устроили. Взяли со склада темпоратор, который брать права не имели. Поехали брать группу, никого не предупредив, не взяв дополнительных сотрудников, да вот хоть бы меня. И уж простите за откровенность: провалили операцию. Одни трупы, ни единой улики, хозяйка дома убита, ее муж обивает пороги, требует кары. Зачем это все было? Зачем вы вообще туда поехали? Разве это наше с вами дело — ловить революционеров, какие бы там они опасные ни были? Для этого есть Департамент охраны государственного порядка. А мы с вами…

— А мы с вами расследуем преступления, связанные с внешней магией, — проговорил в ответ барон. — Точно так. И эти люди именно внешней магией занимались. При них находилось устройство не из нашего мира. Возможно, эльфийское. Устройство чудовищно опасное, которое способно перевернуть все, все!

— Если так, то куда же оно делось? — скептически поинтересовался гнолл.

— Там был кто-то еще, Трезорцев, — произнес барон, и от сказанного, а также от того, каким тоном оно было сказано, у Германа внутри все похолодело. — Я знаю, там был кто-то еще, я кого-то упустил.

— Почему вы так думаете, ваше высокородие? — ротмистр, кажется, навострил уши.

— Труп хозяйки, — произнес барон негромко. — Я видел, она сидела в своей спальне абсолютно голая, платье лежало на полу. Почему? Что за охота солидной барыне в спальне раздеваться догола и платье на грязный пол бросать?

— Ну, мало ли… — Трезорцев смущенно засопел. — Может, мыться собиралась или еще что-нибудь эдакое… какие-нибудь шалости…

— А такие, Трезорцев, шалости, что у нее был мужчина, — ответил на это седой. — Очень просто. Спровадила госпожа Румянова любезного муженька в отъезд, да и привела домой какого-то хахаля. Заметь: прислуги в доме не было, барыня ее отпустила. Для чего? Ну, ясное дело, чтоб кухарка и горничная барину не насплетничали. Однако же вся группа при штурме погибла, хозяйка тоже, а вот кавалера ее мы не нашли ни живым, ни мертвым. И мне кажется, что я, когда за этим попом фальшивым гнался, который Борисова застрелил, то видел еще вторую фигуру рядом. Тогда-то я еще подумал, что померещилось, а теперь понимаю: нет, там правда был кто-то еще. И я, Трезорцев, его найду! Землю буду носом рыть, но найду! Потому что это сейчас самый опасный человек во всей империи, хоть он, может быть, и сам того не знает.

— Это все, извините, домыслы, — ответил на это ротмистр, но без особенной уверенности, кажется, взвешивая аргументы собеседника. Герман понял, что собеседник этот — никто иной, как барон фон Корен, возглавлявший их отделение до Трезорцева. — Какой-то неизвестный человек, который попал в дом случайно, но сумел из него уйти, в то время как никто из опытных и хитрых конспираторов — не сумел. И зачем-то прихватил этот ваш прибор, о назначении и ценности которого он, если верить вам, не имеет ни малейшего понятия. И которого непонятно где искать, потому что мы о нем ничего не знаем. Максимум — что он мужчина. Вероятно.

— Надо проверить все контакты этой Румяновой, — проговорил барон с каким-то горячечным отчаянием в голосе. — Ведь не первого же попавшегося с улицы она привела: все-таки, дама приличная. Это должен быть кто-то из ее знакомых. Сослуживец мужа? Какой-нибудь ее прежний ухажер? Надо выяснить, кто бывал у них в гостях, с кем они общались!

— Не могу, Сергей Адольфович, — ответил Трезорцев страдальческим голосом. — Связан по руками и ногам. Дело забрали в Департамент госпорядка, чтоб им… У вас же есть там связи — надавите на них. И дальше частным порядком. Я вам даже человека могу выделить, но только ежели вы с ними договоритесь.

— Ну, ладно, — проговорил барон, вздохнув. — Видно, большего толка от тебя не добьешься. Буду сам действовать.

— А Вяземский-то тут причем? — спросил его ротмистр.

— Да есть у меня наводка, что еще как причем… Нигилисты убили твоего Вяземского, вот что. Те же самые, что тогда в доме Румянова сидели.

— Те же самые никак не могли, ваше высокородие, — ответил Трезорцев. — Вяземский убит позже.