Душою настежь. Максим Дунаевский в моей жизни

– Это Варя, – с удовольствием принялся объяснять Еремей, – она была моей ассистенткой, ну раньше… до тебя… В общем, девушка, которая меня любила… Очень любила! И щас, конечно, еще любит, только вот мы с ней поцапались. Но ты не думай, между нами все кончено – разошлись как в море корабли! Все решено, в конец… Да, так чтой-то я тут говорил… посему мне нужна другая ассистентка. Лучше бы симпатошная! Ахахахаа… Я очень известный в Москве художник – меня уже выставляли в Пушкинском музее и уже во Франции! У меня здесь только одна проблема – я еще по-французскому не того… пока не очень могу… сообразить. Нужна секретарша, чтоб за меня разговаривать и письма писать… И искать галереи… и продавать мои работы. Мы с ней заработаем большие деньги! Раз я, значит и она! Но только чтоб она хорошо лялякала по-французскому, без дураков! Ты как, по-ихнему шпрехаешь? Я щас у тебя экзамен принимать буду!

Еремей подмигнул мне и задорно расхохотался, явно довольный собой и своими деловыми качествами. Меня тоже начал неудержимо разбирать смех.

– Еремей, я хорошо говорю по-французски. А какую зарплату вы мне предлагаете? – ответила, рассмеявшись в тон ему.

Лицо Еремея стало серьезным. Налил себе еще полстакана водки. Выпил. Захрустел огурцом, сосредоточенно размышляя. Поднял кверху палец.

– Платить буду хорошо! Но только не щас, а с продажи. Когда ты продашь мои работы… Сначала нужно заслужить, показать, на что ты способна! Но не боись, я тебя не обижу. Вон Варька каталась как сыр в масле, не обижалась… я ей еще и платки покупал… В общем, платить буду исправно. Но после, потом… Щас у меня временные заморочки с банком… Вот! Чуть не забыл! Туда щас нужно звонить! Давай, дерзай! Поговори, скажи им, что мне нужно – я щас тебе объясню. Вот так заодно и проверю, как ты лялякаешь по-французскому! А то как же тебя на работу принимать – без экзамена-то, а?!

Я от души рассмеялась. Ситуация стала настолько комичной, что я решила «доиграть» ее до конца, посмотреть куда она «заедет». Снова проснулась моя озорная натура. Вспомнила всех русских юмористов вместе взятых – почувствовала себя их героиней. Согласилась – мне захотелось помочь этому простому и незатейливому художнику.

– Хорошо, Еремей! Экзамен так экзамен!

Еремей обрадовался и быстро принялся давать мне указания, что именно он хочет от банка. Затем набрал номер телефона.

– Алло… это я, Еремей…

Не поздоровавшись, он светским тоном начал разговор с сотрудником банка, смешивая французские и русские слова. Сообщил ему, что он – это он, но что сейчас он передаст трубку своей секретарше, которая объяснит «что нужно». От такой речи, видимо и пошло выражение «разговаривать как маленький негр». Я тихо смеялась, едва сдерживая себя, представляя озабоченное лицо банковского клерка на том конце провода. Наконец Еремей передал трубку мне.

– Говори! Только не забудь, что я сказал тебе! – строго наказал он.

Поздоровавшись с работником, я в двух словах объяснила просьбу Еремея. Проблема заключалась в том, что у него на счету больше не было денег, и он попал в дебит. Просил банк не насчитывать ему «штрафные», так как ему «вот-вот придут деньги из России», которые он положит на свой счет. Мужчина пообещал мне рассмотреть вопрос с дирекцией и сделать, что возможно. Поблагодарив его и повесив трубку, я передала его слова Еремею, который все это время сосредоточенно смотрел и слушал меня. Он мгновенно расцвел, расплылся в широчайшей улыбке.

– Молодец! Экзамен сдала! Теперь вижу, что способная, ты мне подходишь! Когда начнешь работу?

Я снова от души рассмеялась.

– Как только – так сразу! Шучу! Спасибо за прием, Еремей, но мне нужно идти. До свидания!

Я двинулась к выходу. Еремей засеменил за мной.

– Ты… это… спасибо… Когда дашь ответ?

– Я не могу работать без зарплаты. Желаю вам успехов!

– Ты все ж подумай – деньги скоро придут! Только долго не думай! У меня и другие кандидатки есть!

Я промолчала, лишь улыбнулась ему на прощание – несмотря на потраченное впустую время, он был мне симпатичен, и мне было его жаль. Хотя, может, и не совсем впустую, если я чем-то помогла ему.

Перед входной дверью я машинально повернула голову. Дверь в туалет была открыта, горел свет. В проеме был виден грязный унитаз. Я глубоко выдохнула и вышла из квартиры.

На улице мне стало грустно. Было очень обидно за русских – за таких как Еремей, который сам ставил себя в смешное, неуклюжее положение. Как же он сможет работать, добиться успеха, если не понимает того, что в общении с людьми нужна элементарная культура, вежливость и чистоплотность! А как человек он хороший – от души старался принять меня с русским гостеприимством. Выложил на стол, вернее, на стул явно последнее, что у него было. Ведь денег в банке нет. И как художник неплохой. Но, к сожалению… «без церемоний».

Эта история врезалась мне в память. Вспоминая ее, я каждый раз улыбаюсь и вспоминаю Михаила Зощенко, которого любила читать в отрочестве. Этот «скетч» был совсем в его духе.