Dust

"И семнадцатое". Дональд прочистил горло. Он схватил с подноса краюху хлеба и откусил сухой кусок, жевал до боли в челюстях, запивая его водой, пропитанной кровью. Он знал так много, чего не знал Турман. В этот момент ему пришло в голову следующее. Все эти разговоры с людьми 18 лет, время, проведенное над чертежами и записями, недели, проведенные в размышлениях о том, как все собрать воедино, как быть главным. В своем нынешнем состоянии он понимал, что в поединке с Турманом ему не сравниться, но все равно чувствовал себя сильнее. Именно благодаря своим знаниям он так себя чувствовал. "Семнадцатое не умерло", - сказал он, откусив еще кусочек хлеба.

"Так я и понял".

Дональд жевал.

"Сегодня я отключаю восемнадцатое", - тихо сказал Турман. "Чего нам стоил этот объект..." Он покачал головой, и Дональд подумал, не вспоминает ли он Виктора, главу руководителей, который разнес себе голову из-за восстания, произошедшего там. В следующее мгновение до него дошло, что люди, на которых он возлагал столько надежд, теперь тоже исчезли. Все время, потраченное на контрабанду запчастей в Шарлотту, мечты о конце бункеров, надежды на будущее под голубым небом - все это было напрасно. Проглотив хлеб, он почувствовал, что он несвежий.

"Почему?" - спросил он.

"Ты знаешь, почему. Ты ведь разговаривал с ними, не так ли? Что, по-твоему, должно было стать с этим местом? О чем ты думал?" В голосе Турмана появились первые нотки гнева. "Ты думал, что они спасут тебя? Что кто-то из нас может спастись? О чем, черт возьми, ты думал?"

Дональд не собирался отвечать, но ответ пришел рефлекторно, как кашель: "Я думал, что они заслуживают большего, чем это. Я думал, что они заслуживают шанса..."

"Шанс на что?" Турман покачал головой. " Это не имеет значения. Мы достаточно планировали". Последнее он пробормотал про себя. "Обидно, что мне вообще приходится спать, что я не могу быть здесь, чтобы управлять всем. Это все равно, что посылать дронов наверх, когда ты сам должен быть там, держа руку на руле". Турман погрозил кулаком. Он некоторое время изучал Дональда. "Ты уходишь под воду утром. Это далеко не то, чего ты заслуживаешь. Но прежде чем избавлюсь от тебя, я хочу, чтобы ты рассказал мне, как ты это сделал, как ты оказался здесь с моим именем. Я не могу допустить, чтобы это повторилось..."

"Значит, теперь я представляю угрозу". Дональд сделал еще один глоток воды, заглушая раздражение в горле. Он попытался сделать глубокий вдох, но боль в груди заставила его сжаться вдвое.