Два евро на сдачу

– Я помню один такой случай… Ты была еще совсем маленькая. Твоя мама прибежала ко мне и попросила переждать, потому что твой отец совсем вышел из-под контроля. Своего же. Она боялась, что он начнет кидаться на вас и ты пострадаешь. Она отправила тебя к своей матери и только сидя здесь, у меня, осознала, что не предупредила проводников, не написала разрешение… Да, в тот раз она, наверное, все успокоительное у меня выпила.

– Почему она мне ничего не сказала? Выглядело так, будто она хочет от меня избавиться.

Жози пожала плечами и задумчиво посмотрела в окно.

– То, как ситуация выглядит, зачастую зависит от того, как ты на эту ситуацию смотришь. Что она могла тебе сказать? Ты была совсем малышкой. Она не хотела выставлять твоего отца монстром в твоих глазах. Да и не должен ребенок решать проблемы взрослых. Если честно, она сама была как запуганный ребенок.

– Да она даже не искала меня, когда я осталась ночевать у вас дома тогда, в десять лет, помните?

– Но ты же не можешь знать, искала она тебя или нет? – улыбнулась Жози.

– Я видела ее на следующий день, и она ничего мне не сказала. Будьте уверены, если бы они меня полночи искали, то первым делом убили бы сами, когда увидели.

– На самом деле я, конечно, предупредила ее. Сходила к ним, когда все стихло.

– Вы это говорите специально, чтобы выгородить их?

– Нет, – категорично покачала головой Жози. – Ну кем бы я была, если бы утаивала у себя в квартире чужого ребенка? Не предупреди я их, они были бы вправе заявить на меня в полицию. Таких приключений я себе точно не искала.

Кларисса постучала ногтями по керамической кружке.

– Да я им и не особо нужна была дома. Я столько раз ездила к бабушке по их инициативе, что мне кажется, наша семья стала главным спонсором железных дорог Франции.

– Тут уж я ничего не скажу. Не знаю про каждый случай. Вроде же она иногда ночевала у подруги. Тоже, наверное, не от хорошей жизни. Она обмолвилась, что у твоего отца, – хоть и не стоит плохо говорить теперь уже, но это не плохо, это факт, – были проблемы с управлением эмоциями. Гневом главным образом.

– Он что, ее бил? – тихо спросила Кларисса. – Я никогда не видела синяков у мамы…

– Надеюсь, что не доходило до этого. Мне даже кажется, он много пил, чтобы тело его не слушалось и он не причинил никому вреда. Хотя, может, это мои домыслы. А может, он так и делал, но бессознательно.

– Мы уже ничего не узнаем.

– А надо ли? – вздохнула Жози. – Это все в прошлом. Все видят ситуации в прошлом по-разному, и у каждого есть неопровержимые доказательства того, что именно он был прав.

– Да вот так не скажешь вовремя, а потом вроде «чего прошлое ворошить». Между прочим, иногда невысказанное так и остается в горле словно пробка. Ни туда, ни сюда. А потом вроде бы и рад поговорить, но уже не можешь. Ни на эту, ни на любую другую тему. И тогда становится проще молчать.

– Но ведь жизнь – это не про «проще».

– Да я вообще не очень понимаю, про что она. Такое ощущение, что все просто несутся куда-то как щепки в водовороте, но никто не понимает на самом деле, что происходит и какой в этом всем смысл.

– Смысл каждый для себя определяет сам.

Пока они ждали, когда пряники остынут, чтобы покрыть их глазурью, Кларисса стала выяснять, почему у Жози нет елки и украшений, на что та попыталась отмахнуться.

– Зачем столько возни, Кларисса? Рождество один вечер, а украшать я буду целый день, а потом еще два дня снимать все эти гирлянды и разбирать искусственную елку. Вот если бы внуки приехали, для них стоило бы устроить праздник как положено…

– А для себя, значит, не нужно устраивать праздник? – Кларисса уперла руки в боки. – Что за пессимистичный настрой? Тем более если есть искусственная елка! Не надо покупать, тащить домой и убирать опавшую хвою! Давайте, доставайте. Или покажите, где мне ее достать.

Елку все-таки извлекли на свет из угла темной кладовки. Под ней обнаружилась коробка с шарами и гирляндами. Кларисса нашла на полке у старого музыкального центра диск с рождественскими песнями, поставила его и бодро принялась развешивать шары на елке.

– А у вас был муж, Жози? – спросила Кларисса, сдувая пыль с очередного шарика.

– Конечно. Клод. Мы прожили с ним почти пятнадцать лет.

– А почему развелись?

– Я узнала, что он мне изменял.

Кларисса издала одновременно испуганный и возмущенный возглас:

– Как же так! И ничего не выдавало его? Вы были в нем уверены?

– В свою защиту могу сказать, что изменять он стал только в последние годы. А мир вообще весьма непостоянная штука. Вряд ли здесь вообще в чем-то можно быть уверенным, разве не так?

Кларисса пожала плечами.

– А какой смысл быть с человеком, в котором ты не уверен? Нет уж, я лучше тогда одна. Вот если я что-то обещаю, то это навсегда. Почему другие не могут так же?

– Прям-таки навсегда? А если что-то случится? Жизнь течет, ты меняешься, другой человек меняется. Ты можешь искренне любить кого-то, но спустя десять лет вдруг оказывается, что вы с ним будто из разных миров и у него уже есть параллельная жизнь без тебя.

– Значит, не любовь это была. Вот и все.