Два евро на сдачу

– Она заходила, принесла половину индейки с каштанами, еще теплая. Но Рождество у нее будет дома, к ней дети приехали, сюрприз решили сделать.

– И вы расстроились? – спросила Кларисса, глядя на покрасневшие глаза Жози, которые она попыталась спрятать за очками.

– Немного расстроилась чего-то, – вздохнула Жози.

– Так оно и понятно: всегда расстраиваешься, когда у твоих подруг дела идут лучше, чем у тебя.

Жози рассмеялась.

– Сейчас испечем пряники, и сразу станет полегче. Выпечка творит чудеса. Не только когда ее ешь, между прочим.

– Бери все, что нужно. Вся посуда вот здесь, в нижних шкафах, продукты в холодильнике и наверху. Давай я займусь пряниками, а ты подготовь печенье. А когда пряники остынут, сядем украшать.

– Отличный план. Только вот надо музыку включить для настроения.

– Это мы легко устроим!

– Вы же когда про ошибки в отношениях с детьми говорили… Вы имели в виду вовсе не мою маму, да? – спросила Кларисса, взбивая яичные белки в пену.

Жози вздохнула, вмешивая в тесто для пряников все специи, которые принесла Кларисса.

– Я не так хорошо знаю твою маму, но, думаю, все мамы похожи в одном: мы думаем, что где-то мы могли бы поступить по-другому. Что-то мы могли сделать лучше.

– Дети тоже считают, что родители могли бы относиться к ним лучше. Хотя бы в этом два поколения могут согласиться.

– Но загвоздка в том, что нет, не могли. Родители всегда делают все, что в их силах. Просто дело в том, что сил никогда недостаточно. И даже когда мать оставляет новорожденного у дверей приюта, это значит лишь то, что ей хватило сил только на такой поступок. Иначе она бы сделала по-другому.

– Нет, не верю. Всегда есть выбор. Просто некоторые выбирают не заморачиваться и не усложнять себе жизнь, чтобы совершить по-настоящему правильный поступок.

– Я понимаю тебя. Да что уж говорить, я помню, что сама так рассуждала в твоем возрасте.

– Вы хотите сказать, что я просто молодая и неопытная и поэтому не понимаю, как дела обстоят на самом деле?

– Нет. Я думаю, никто не знает, как обстоят дела на самом деле. Просто с возрастом меняется угол зрения. И я не говорю, что он обязательно становится шире. Ты просто смотришь на вещи по-другому. Конечно, если бы у меня не было детей, я бы рассуждала иначе. А если бы мои отношения с детьми сложились по-другому, то и мои мысли могли быть совсем иными.

– А где ваши дети? – задумчиво спросила Кларисса. – Я никогда их не видела.

– Разумеется, – улыбнулась Жози, – к тому моменту, когда ты родилась, они уже уехали. Дочь выскочила замуж, сын еще раньше уехал учиться.

– Вы с ними общаетесь?

– Да, мы созваниваемся. Не так часто, как хотелось бы, конечно… Жизнь очень иронична. Дети требуют особого внимания, когда у тебя совсем нет времени и ты крутишься, чтобы все успеть, заработать денег, накормить их и одеть. А когда у тебя полно времени, то самим детям уже некогда, они уже точно так же заняты, как ты, когда они учились в школе и жили дома под боком.

– А вы знали моих родителей до моего рождения? – Кларисса выложила кругляши будущих печенек на противень и отправила в духовку, из которой, словно из пасти дракона, вырвался горячий воздух.

– Да, я уже жила здесь, когда они переехали в квартиру напротив. Твоя мама была беременна тобой. Твой папа не разрешал ей таскать коробки, а она все ходила вверх-вниз. То люстру возьмет, то чайник – по мелочи. А отец твой ругался. Шутя, но видно было, что переживал.

Кларисса задумчиво смотрела на противень через стекло, как будто ждала, что тесто сразу начнет меняться.

– Как думаете, они были рады моему рождению?

– Думаю? Я знаю, что были рады. Твоя мама ко мне заходила иногда, советовалась по поводу беременности, родов, детей… Твоя бабушка уже тогда далеко жила. А она любила посидеть вот так на кухне со мной. Говорила, ей здесь уютно. Я с удовольствием рассказывала ей всякие истории из своей жизни, а она делилась тем, как рада, что наконец забеременела. Они долго пытались, оказывается.

– Так странно… Совсем на них не похоже. И отец был таким заботливым, вы говорите. Мы как будто с вами о разных семьях… Вы уверены, что это вы не про другую пару? С третьего этажа, может быть? Мадам Шафран с мужем или как их… Шифоньер.

Жози рассмеялась:

– Нет, я точно не про семью Шефаньи. Я уверена, что твои родители тебя любили. Да, возможно, их отношения не выдержали и в какой-то момент дали трещину, но это никак не связано с тобой.

– Да, все так говорят. Дело не в тебе, дело во мне и все такое. Ребенка уверяют, что его все любят несмотря ни на что. Жози, я понимаю, что вы хотите как лучше, хотите помирить нас с матерью … Но вы не можете быть уверены в этом. Я вот уже ни в чем не уверена. Я только знаю, например, что дома мне было страшно, отец мог накричать ни с того ни с сего, мама могла назвать меня воровкой, а еще отправить меня к бабушке, когда я им мешалась дома. На поезде. Одну.

Жози задумалась.