Два евро на сдачу

– Бабуля? – шепотом произнесла она и немного помолчала. – Ну где же ты, когда так нужна?

Дверь в подъезд дома открылась, Кларисса замерла в ужасе, но в следующее мгновение решила положиться на волю случая. Если это ее родители, то пусть они ее увидят, а дальше – как пойдет. Даниэль бы опять сказал, что она продолжает избегать ответственности. Хорошо, что его здесь нет. На лестнице показалась фигура женщины в бежевом пальто и шляпке. Она казалась крупнее, чем мать Клариссы. Та всегда была очень тонкой и изящной. Могла ли она немного располнеть? Из-под шляпки виднелись абсолютно белые от седины волосы. Разве мог человек так поседеть за восемь лет? Кларисса не помнила седых волос у своей матери. Или она всегда красила их? Кларисса не смогла бы ответить сейчас даже на такой простой вопрос.

Женщина поднялась на лестничную площадку и пошла к двери напротив квартиры Клариссы, оказавшись к ней боком.

– Мадам Лефрен? – Кларисса чуть не подпрыгнула на лестнице. – Вы живы?

Женщина замерла, уставившись круглыми серыми глазами на Клариссу:

– Простите?

Кларисса спустилась к ней на площадку. Женщина, немного оторопев, сделала шаг назад.

– Я вас знаю? – Мадам Лефрен, прищурившись, продолжала всматриваться в лицо Клариссы.

– Лет пятнадцать назад я взяла у вас несколько книг почитать. Так и не вернула.

– Кларисса! – Мадам Лефрен от удивления открыла рот. – Девочка! Это ты? – Она взяла ее за плечи и притянула к себе, чтобы приобнять. – Вот это новость! Сколько же тебя не было в наших краях?

– Восемь лет, – сказала Кларисса, немного задумавшись.

Странно. Мадам Лефрен знала, что она давно не появлялась дома?

– Ты домой приехала, да?

– Ну… вроде того. Теперь сомневаюсь, что стоило.

– Ты уже была там? – Мадам Лефрен указала на дверь квартиры Клариссы.

– А они еще там живут? – несмело спросила Кларисса.

– Так, все ясно, не была. Зайдешь к старой соседке на чай? – Она стала открывать ключами дверь и, усмехнувшись, добавила: – Пока я еще жива!

Кларисса с огромным облегчением кивнула. Она подумала, что ей представилась отличная возможность потянуть время, и только потом сообразила, что даже не знает, о чем разговаривать с мадам Лефрен.

– Можешь называть меня по имени, – сказала мадам Лефрен, когда они прошли на кухню.

– А как вас зовут? – нахмурилась Кларисса.

– Маргарит-Жозефин.

– Эм. Спасибо, мадам Лефрен мне как-то привычнее.

Мадам Лефрен засмеялась, а Кларисса села за круглый столик возле окна на уютной кухне.

– Для друзей я Жози, на самом деле. Называй меня так.

– Хорошо, Жози.

– Так что привело тебя обратно домой? – спросила Жози, включая симпатичный голубой чайник, и взяла большие керамические кружки с коврика для посуды у раковины.

– Уже и не знаю, если честно, – растерянно произнесла Кларисса, посмотрев в окно.

– Разве не желание повидаться с матерью?

– Ну да, и с отцом… Но что им сказать, если тебя не было восемь лет? Я ехала с твердой уверенностью вывалить на них все свои претензии. А теперь вот думаю: и что толку?

– Ох, претензии… – взволнованно произнесла Жози. – Насчет чего?

– Насчет того, что я теперь вообще не знаю, что делать со своей жизнью.

– И это их вина? – вкрадчиво спросила Жози, доставая из пакета свежие круассаны и шоколатины. Кларисса будто перенеслась на пятнадцать лет назад.

– А чья? Уж вам ли не знать! Вы же наверняка прекрасно слышали, в какой атмосфере я росла. Вам для этого, наверное, даже не приходилось выходить из квартиры, через две двери все было прекрасно слышно, думаю.

– Да, понимаю, иногда твои родители шумели… Но, надо отметить, никогда поздно вечером или ночью, поэтому никто из соседей не возмущался.

– О, как прекрасно, – проворчала Кларисса. – Мои родители орали друг на друг только в положенное время. Соседям, конечно, было не так плохо, раз они от этого не сбежали.

– Ты уехала к бабушке, да?

– Да… Но у нее мне удалось пожить только пару лет. Потом я уехала, но недалеко, в Париж, чтобы приезжать в выходные, а потом… потом бабуля умерла. Мне было двадцать. – Голос Клариссы дрогнул, и тут же она добавила сердито: – Родители даже не соизволили приехать на похороны. Я отправляла письма всем.

Жози заварила травяной чай, поставила одну кружку перед Клариссой, вторую – напротив и села за стол. Кларисса вдруг подумала, что Жози очень напоминает ей бабушку. Примерно того же возраста, такая же седая, с травяным чаем в руках и на фоне открытых полок кухонного гарнитура, где наставлены всевозможные баночки, флакончики, жестяные коробочки, кулечки… Вылитая бабуля в своем магазинчике.

– Когда, ты говоришь, это случилось?

– Четыре года назад. Мне пришлось самой все организовывать. Там была куча дел. Бабуля оставила долги… Хорошо, что у нее было много друзей и они вызвались помочь. И ее юрист оказался толковым мужиком, тоже очень помог. Да и в завещании все было расписано до мелочей. Бабуля постаралась облегчить всем жизнь даже после своей смерти. А они даже не приехали. Они же никуда не уезжали? Я уже потом было подумала, что они могли переехать и не получить от меня письмо – мало ли! Но раз вы говорите, они до сих пор здесь…