Два геймера сбегают из симулятора свиданий

— Я не дал тебе развить эту мысль, чтобы вытянуть из них нужную мне информацию, — невозмутимо продолжал Сора. — И в качестве извинений, если можно, я подробно объясню, почему ты чуяла неладное.

Что же заставило Стеф сказать, что условия игры неправильные?

— Эта игра — своего рода скачки.

— С... Скачки? В смысле как лошадиные, со ставками?

Сора мысленно поблагодарил судьбу за то, что в этом мире тоже есть скачки и можно не тратить время на объяснение аналогии.

— Скачки — азартная игра, в которой участники делают ставки на то, какая из лошадей придет первой... Но это еще и гонка: другая игра, в которой соревнуются сами лошади. Или можно сказать так: скачки — это игра, в которой игроки делают ставки на исход игры других игроков. Игра на двух уровнях. Мы были игроками в гонке — то есть соревновались, кто завоюет сердце королевы первым. В то же время все эти обещания дружбы и ресурсов, которыми нас кормили Амира и Прэм, были их ставкой, пропуском на скачки под названием «Пробуждение королевы». Нас пригласили играть в две отдельные игры как в качестве жокеев, так и в качестве зрителей. Вот что тебе не давало покоя.

Осознав услышанное, Стеф сглотнула ком в горле.

Если продолжать аналогию Соры, то они были жокеями, которых заставили поставить все свое имущество на свою собственную победу. Они участвовали в двух играх одновременно.

Сора, словно читая мысли Стеф, покачал головой:

— Но проблема была не в этом. А вот в чем: если мы еще и жокеи, то какой нам причитается приз за победу в гонке? — спросил он, насмешливо глядя на Прэм.

— Ну... Любовь королевы... и ее пробуждение, разве нет?

— «Влюби меня в себя, и я в тебя влюблюсь»? «Так уж и быть, очнусь ото сна ради своего прекрасного принца»? Это нелогично, ведь выигрывает от этого только сама королева. Где же вознаграждение, равноценное нашей ставке?

Стеф наконец поняла, в чем была суть ее подозрений. Ресурсы сирен, дружественные отношения, право владеть Прэм — все это явно не было ставкой, которую сделала бы сама королева.

То есть, получается, о ставке королевы... о вознаграждении, которое, согласно Десяти Заповедям, должно быть равным ставке претендента на ее сердце...

...Прэм не сказала ни слова?!

Жрица, доев рыбу, тоже стала вертеть в руках шампур.

— То бишь у игры нашей два фронта. Когда братец Сора спросил про свое вознаграждение, дампирчик нарочно ни слова не молвил про эту суть. Но и не соврал. Но то, что в сказанном не было лжи, еще не значит, что это все правда.

Услышав, как участился пульс Прэм, и поняв, что права, Жрица тихонько рассмеялась.

Сора продолжил рассуждать, театрально изобразив глубокие раздумья:

— И вот у нас появляется новая проблема: почему же они ничего не сказали про то, что игра двойная? — И он указал шампуром на Прэм. — До тех пор, пока мы не попали на морское дно и ты не решила, что чутье Жрицы и Идзуны притупилось, вы просто избегали этой темы. Можно было сказать что-нибудь вроде «Амира говорит, что вы ничем не рискуете», но нет. А почему?

Тем временем за спиной Соры Джибрил мастерски разделывала рыбу, насаживала ее на шампуры и осыпала приправами.

— Потому что, если бы она это сказала, это было бы неправдой, да? — улыбаясь, спросила она и вручила Соре новую порцию подсоленной рыбы.

Сора кивнул и снова повернулся к Сиро, ожидая ее комментарий.

— Двадцатое июня, 04:28 UTC... Прэм: «Пожалуйста, спасите нашу расу!» — очень похоже сымитировала та голосок Прэм, откусив изрядный кусок.

— Если это — не вранье, тогда «спасите нашу расу» означает «спасите дампиров»... То есть только дампиров. И как они предлагали это сделать?

Не обращая внимания на Стеф, чьи глаза расширились от удивления, Сора взял один из шампуров и швырнул его, воткнув в землю неподалеку от сидящей в сторонке от остальных Прэм.

— В принципе всю необходимую для ответа информацию я уже предоставил, — сказал он и принялся швырять туда же остальные шампуры один за другим. — Вопросов у нас три. А вывод должен быть один. Ну что, Прэм, готова?

И тут, словно по команде, в темноте, освещенной лишь огнем костра, алой луной и звездами, вспыхнули несколько пар глаз.

Первой пришла в движение Жрица.

— На кой нужно было молчать о том, что игра — двойная?

Шампур, брошенный ею, просвистел в воздухе и рассек шампур Соры на две половины.

— Потому что врать было нельзя, — ответил Сора.

— Почему они попросили о помощи, и так уже имея безотказное средство для победы? — спросила Джибрил и бросила свой шампур. Тот оставил после себя в воздухе сверхзвуковой след и раскроил второй шампур Соры в щепки.

— Потому что врать нельзя было только Прэм, — ответил Сора.

И вслед за ним заговорила сидящая у него на коленях Сиро: