Два Кота, Крепость и Кар (СИ)

— Не выйдет, струя потухла. Завяла. Засохла, короче. Подымайся ты уже.

Марек лениво встал, раздражая Гаэтана медлительностью.

— Знаешь, это ведь завтра тебе нельзя видеть невесту…

— Ещё одно слово про свадьбу, и я тебе батькину палку… Где она?

Марек кинул ему трость из-за спины. Даже с ней Гаэтан навалился Яру на плечо — не для опоры, но чтобы проще было заторможенного подгонять.

Ведьмаки поспешили исчезнуть со двора до того, как на нём появилась троллиха.

— Идём тогда Дыру проверим, — хрипнул Марек, когда Гаэтан притормозил за дверью в ведьмачье крыло.

— Дыру… О Дыре я не подумал. Да, там всегда была вода.

— И всё-таки, как так получилось? Давай, рассказывай, когда вы познакомились, когда впервые поцело…

Марек получил укол древком в плечо — Гаэтан зажёг факел.

— Простой заказ. Доставала она деревенских. Мужиков крала с полей и не возвращала.

— Так вот, чего ты жениться не хочешь, невеста-то — чёрная вдовушка.

— Да не, она женихам выбор давала: свадьба или не свадьба. Кто отказывал, оправдания придумывал — того пожёвывала. Кто капусту на уши квасил, а потом улизнуть пытался — тоже. А я возьми и согласись. Говорю, мол, тоже бабу ищу, только кого попало не хочу брать в жёны.

— Правда ищешь?

— Я тролля искал, завал разобрать. Ну и нашёл. Заболтал её доказать мне готовность свататься и увёл. Заказ, в общем-то, выполнен.

— Зачем ей вообще муж? Ещё и человек.

— У неё спроси.

— А я бы спросил, только ты меня прочь тащишь.

— Без меня спроси.

— И чего ты бегаешь от неё?

— В глаза коровам на убой предпочитаю не смотреть.

— А зачем кровати пилишь? Я бы пошутил, да у тебя в руках две палки.

— На тебе одну защищаться, — Гаэтан вручил факел Мареку. — Чиню тренажёры. Я тут вроде как задержусь, не хочу форму терять. Ты со мной?

— Не планировал. Я за чертежами и… так просто.

— А рука?

— Снимать пора. Кстати, кто с ногой?

— Лошадь. Вернее, сраный табун. У тебя?

— Хм, — Марек задумался на мгновение. От Гаэтана секретов у него не было, будь любой из них хоть шпиком Императора. — Не поверишь.

— Тоже лошадь?

— Ярчук.

Гаэтан свёл брови, замедлился, припоминая.

— Надо было и мне про горыныча набрехать.

— Без брёха. Ярчук куснул.

— И где ж ты его отрыл?

— Только ты никому. В Махакаме.

— Ага, а я всё-таки забыл сказать, что табун тот был единорогов.

— Да ты заебал, я тебе вообще ничего рассказывать не буду.

Гаэтан потрепал Марека по волосам, путая слипшиеся пряди.

— Не дуйся, мелкий, я с удовольствием твои сказки послушаю, только наверну сначала… Х-ш.

Это Яр прищемил месивом зубов запястье Гаэтана. На ответный стук по лбу попытался укус повторить, но только щёлкнул по воздуху — Гаэтан успел отстраниться.

— А что у тебя? — поинтересовался Марек.

— Пыльцы немного.

— Давай лучше по грибы.

— Грибов у меня нет.

— У меня есть. Свежачок.

— Не, друг, я твои изыски зарёкся есть.

— Это когда ты их ел вообще, мы с Ярсбора не виделись.

Гаэтан затормозил, чтобы одарить Марека кислым взглядом, приправленным щепоткой сочувствия. Столь изощрённые выражения давались Гаэтану непросто и разыгрывались только по случаю, поэтому для большинства зрителей оказывались честью. Но не для этой разбалованной публики.

— Ага, целых два раза с Ярсбора не виделись. Ну, я не удивлён, что ты их не помнишь. Жаль только, я помню. Кстати про Ярсбор, а ты мне полтинник не задолжал?

— Второй раз не куплюсь.

— Надо же, что-то помнишь-таки.

Марек треснул гаэтанову руку, когда та потянулась стукнуть его костяшками по лбу. Ведьмаки дошли до развилки и замерли. Каждый вслушался по старой привычке в темноту. Ни стонов, ни ругани, ни ударов. Ни даже бега тихих шагов. Ничего.

— Ты куда, — окликнул Гаэтан, когда Марек с факелом сделал шаг в правую темноту.

— К Дыре Ида.

— Испытания налево. Там, — Гаэтан махнул, глядя почти растерянно Мареку за плечо, — травы.

— Ай, бля.

— Ага.

Дальше шли в тишине. Напряглись оба, помрачнели. Ведьмаков проглотила вдруг плохая часть Юхерн Бана, и им нужно было пройти её до конца.

Шли вперёд, вниз по наклону без единой ступени, и головами старались не вертеть. Не глядеть на возникающие из мрака двери, ворота, а порой пустые проёмы.

Крохотная дверка в конце коридора тоже оказалась распахнута настежь. Петли её заржавели, а дерево разнесло от влаги — так она и застряла, не то голодно, не то радушно приглашая. Марек с Гаэтаном вошли пригнувшись, чтобы не удариться об косяк, и замерли. Прогноз по запаху им был ясен ещё в туннеле, но разворачиваться посреди злого коридора, не кончив де́ла, было нельзя.

Ведьмаков пустило в себя маленькое помещение с низким потолком. Пустое, не считая пирамидки железных шаров у стены. В центре комнаты поблёскивал чернотой квадрат воды. Поблёскивал и пованивал. Из пола торчали пустые петли — дверцы от колодца в комнате не было.

— Нет, — шепнул Гаэтан. — Из Дыры мы воду таскать не будем.

— Вишу, — приглушённо отозвался Яр.

Плёнки грязи или цветения на поверхности не виднелось, зато свет играл неправильно, неравномерно и едва матово.

Марек заметил огрызок лучины на стене и зажёг. Тот вспыхнул неохотно, добавил в воздух новых гнилостных ароматов. Факел вернулся Гаэтану.