Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

Да. Именно это она думала, когда смотрела на него. Тёмные круги под глазами стали ещё заметнее. Острые скулы, о которые, казалось, можно было порезаться, проведя по ним рукой, чётко выделялись. Весь его вид был болезненным. Грейнджер смотрела на его расстёгнутые верхние пуговицы, заметив, как под воротником ползла капля пота. И будь проклята жара в классе и эта капля, Гермиона следила за ней, пока та не скрылась под тканью.

Он её, конечно же, поймал — своим возмущённым взглядом. Уколол в ответ ядовитой полуулыбкой. Он знал, что привлекателен. Конечно же, знал. Наверняка думал, что и она попалась в эту ловушку, о которой говорили многие девушки в школе.

Гермиона хотела думать, что она «не такая». И: «это другое, как вы не понимаете».

Простой интерес?

Она прикусила губу. Господи. Какой интерес может быть к капле пота на его шее? Этот диссонанс ударил её где-то внутри острыми крыльями мотыльков, разрывающих солнечное сплетение. Гермиона ненавидела себя. Ненавидела, потому что сравнивала Драко и Рона.

Она начала это делать тогда, когда вернулась в школу. Сравнивала Рона с парнями, которые проявляли к ней интерес. С прошлыми отношениями всё было кончено ещё на тех качелях, той ночью, когда было произнесено:

«Я уезжаю с семьей во Францию».

Гермионе пытливо хотелось узнать, каково это — понять, что рядом с ней будет кто-то другой. Не милый с хриплым смехом и россыпью веснушек на лопатках, не с вечными шутками и заботой. Не с именем Рон…

Каково это?

Она чувствовала флирт со стороны. Чувствовала, как на неё смотрели. Она знала это. Парней легко угадать. Парней, но не его…

Малфой — нечто иное.

Он будто соткан из защитного слоя балаклавы. Ему не нужно это, она знала.

Знала только потому, что он показал свой ад внутри. Такие шрамы почти не затягивались. Даже если суметь их вылечить — Малфой этого делать не хотел. У него просто не осталось сил на другое. На светлое и лёгкое. Потому что в его жизни ничего лёгкого не было. Чёрт возьми, она и это теперь знала.

Она перевела на него взгляд полный настоящего твёрдого льда, который вот-вот начнёт таять от собственной же печки в голове. Осталось только подкинуть дрова… Драко закатил глаза в ответ на очередную шутку Блейза, совершенно игнорируя её взгляд, будто не хотел смотреть в ответ. Но дьявол… ей хотелось.

— Мистер Малфой, не могли бы вы продемонстрировать классу, как переливать зелье из котла в котёл?

Слизнорт вовремя обрубил нить мыслей в её голове. Грейнджер смотрела, как Драко обошёл парты и остановился напротив котлов. Она видела, какое внимание он вызывал. Осторожное. Наверное, так бы она его описала.

Малфой зачесал чёлку назад, открывая лоб, и быстрым движением закатал рукав. Один, второй — и вокруг разнёсся шёпот. Он ничего не понимал, глядя на класс. Увидев, куда они смотрели, только потом он сделал то же, что и все.

Драко мазнул взглядом по собственной метке на предплечье, чернеющей кляксой безумца, который её оставил. Как проклятый подарок, от которого не избавиться даже после его смерти.

Он с хрипотцой усмехнулся и наконец оживился. Взяв пробирку и палочку, он продемонстрировал то, как легко ему справиться с таким заданием.

Колокол оповестил о завершении урока зельеварения, оставаясь приглушённым биением эха в ушах. Грейнджер не выдержала. Она ушла сделать то, что должна. То, что нужно, чтобы сбросить груз вины.

Хотя бы попытаться…

✘

Холод в хижине пересчитывал кости. Грейнджер сидела в углу на скомканной мантии, но даже так ощущала прохладу пола и гуляющий повсюду сквозняк.

Ей казалось, что он не придёт. Не сегодня. Было ли вообще у Малфоя расписание появлений здесь? Каково ему было приходить сюда, лежать на полу, загибаясь от боли, и выть хором со стенами этого дома?

Невыносимо.

Огонёк свечи, которую она принесла с собой, мелко подрагивал. Оставаться в темноте она не хотела. Львиная храбрость делала шаг назад перед этим страхом. В руках банка, стекло которой уже нагрелось от крепкой хватки ладони. Мадам Помфри сказала: должно помочь…

Усталость давила на глаза, она плотнее закуталась в куртку, подгибая ноги под себя. Голова плавно убаюкивалась движущейся стеной, и веки опускались.

«Ещё немного, и уйду…» — подумала она перед тем, как уснуть.

Гермиона проснулась только потому, что когда вытянула ногу вперёд, ощутила жгучую боль покалывания затекших мышц. Зашипев под нос, сощурилась в темноте, потому что свеча давно погасла. Она потёрла кожу под джинсами.

За окном шёл дождь, бил по дырявой кладке шифера. Ей нужно время, чтобы нога прошла, чтобы встать и уйти. Она уже поняла бесполезность своей идеи. Но скованная глубоким ощущением чего-то неуловимого, Грейнджер шарахнулась в сторону, вытянув палочку вперёд.

— Люмос!

Он прикрыл глаза рукой и невнятно ругнулся под нос. Судя по сонному голосу, Малфой так же спал…

Гермиона видела, как он, прислонившись к стене, вытянул вперёд ноги, на одной из которых не было ботинка и носка. Поперечный шрам бледной рваной полоской окружал щиколотку. В груди защипало от ярких воспоминаний.