Два лета

Я стискиваю зубы. Нет ничего хуже, когда тому, кто тебе не нравится, нравится то, что тебе нравится. Даже можно сказать — то, что ты для себя открыл. Я открыла планету Хью! Я, а не Скай Оливейра. Кроме того, вокруг нее постоянно вращаются мальчики с нагеленными прическами, вроде Генджи Танаки. Хью вне ее орбиты. Скай однозначно подкалывает меня. Я молчу.

— Тифозная Ренни, — продолжает Скай, уже помешивая быстрее, — здесь ничего удивительного. Что ей еще делать? Если бы я была такой же чудной, то тоже пряталась бы в классе круглосуточно все семь дней в неделю.

У меня в груди что-то взрывается. Похоже на фейерверк.

— Рен не чудная, — слышу я собственный резкий голос. — Она не соответствует социальным нормам и не делает селфи ежесекундно, но это еще не повод ее высмеивать.

Боже мой. Что я говорю? Меня трясет. Зачем так яростно защищать Рен? Она мне даже не нравится. Зачем грубить Скай Оливейре? Трубочка в пальцах Скай замирает, и теперь уже Руби стискивает мою руку. Сильно.

— Да ладно тебе, Саммер, — говорит Руби, выжимая из себя смешок. — Тебе надо отдохнуть. Конечно, ты все еще переживаешь из-за Франции…

— Нет, — спорю я, хотя, возможно, Франция и сыграла свою роль в том, что мои злость и отчаяние прорвались наружу.

— Оу, ты этим летом едешь во Францию? — не унимается Скай, обращаясь ко мне тоном, в котором и ненависть, и шок, и непроизвольное уважение. — Я слышала, что кто-то из школы туда едет, но не знала, кто…

— Вообще-то я не еду, — я начинаю объяснять, но Руби оттаскивает меня в сторону, на ходу пытаясь извиниться перед Скай и Остином, как мама, которая утаскивает с детской площадки разбушевавшегося ребенка.

Остин отрывается от мобильника, веки полузакрыты, на губах рассеянная улыбка.

— Пока, Руби, — говорит он. — Обед через полчаса, да?

Руби успевает кивнуть и улыбнуться ему, продолжая тянуть меня к стойке. Мы минуем тетю Лидию, которая отрывается от кофе и поднимает брови, глядя на нас. Я не знаю, что сказать тете и лучшей подруге. Когда мы доходим до стойки, Руби подныривает под нее и встает лицом ко мне, между нами теперь толстая доска. Все бариста принимают заказы, только один, бородатый, вскрывает мешки с зернами; он, наверное, подслушивает нас.

— Что это было? — шипит Руби, сощурив глаза. — С каких пор ты стала беспокоиться о Рен Д'Амико?

— Я… я не знаю! — выпаливаю я, облокотившись на стойку. Посетители обходят меня с обеих сторон, не скрывая недовольства, и я вспоминаю, как то же самое делали в аэропорту сердитые пассажиры, пока я стояла и думала, стоит ли отвечать на вибрировавший телефон. Интересно, что бы произошло, если бы я не ответила? Просто села в самолет и умчалась в вожделенную Францию, без понятия, что отец не хочет…

— Эй, Руби! — зовет из-за стойки бариста. — Сделай маленький латте с дополнительной пеной и обезжиренным молоком!

Руби кивает, вставляя рожок в кофемашину.

— Неудобно получилось, — тихонько говорит мне Руби. — Ты что, отправилась в крестовый поход за справедливостью?

— Извини, — шепчу я, внутри все скручивается в крендель. Бородатый бариста оглядывается на нас, будто хочет услышать, что я еще скажу. — Я переволновалась, увидев Хью на курсах, — объясняю я. — Кстати, нам однозначно стоит это обсудить. И кроме того, — я нервно вздыхаю, — увидев, что ты разговариваешь с Остином и Ск…

Руби закатывает глаза и берет пакет обезжиренного молока, плетеные браслеты скользят вниз по запястью.

— Тебе, Саммер, этого не понять, судя по тому, насколько по-детски ты ведешь себя в отношении Хью, но лично я разговариваю с понравившимися мне парнями.

Ее замечание о Хью обжигает, хотя в нем и есть доля правды.

— А что насчет Скай? — шепчу я и осторожно оглядываюсь назад. — Скай и Остин, к счастью, заняты — делают селфи на телефон Остина. Я поворачиваюсь обратно к Руби и заставляю себя задать мучающий меня вопрос. — А вы с ней вообще… друзья или что-то в этом роде? — На последнем слове голос у меня дрожит, и это меня убивает.

Руби пожимает плечами и ставит молоко обратно, избегая моего взгляда.

— Ну, она очень дружит с Остином… так что… — Она снова поднимает глаза, в них блеск. — По-моему, я ему нравлюсь! — взволнованно шепчет Руби. — Сегодня мы обедаем вместе, а вечером он пригласил меня в кино! Возможно, это оно, Саммер!

Оно. Лето, чтобы влюбиться. Крендель в животе скручивается еще сильнее. Я хочу порадоваться за Руби. Конечно, хочу. Но она не отрицает свою дружбу со Скай. И та Руби, которую я знаю, не клюнула бы на Остина. Предыдущие ее парни были интереснее. Умнее. Например, тот, с кем она познакомилась в Индии, он целый год посылал ей старомодные любовные письма. А Остин… клише. Популярный парнишка.

— Ничего не понимаю! — Мне трудно сдерживаться. — Неужели ты действительно хочешь проводить время с такими, как Остин и Скай? Я думала, нас с тобой все это не интересует…

— Тише, пожалуйста, — огрызается Руби, хотя я шепчу. Я с испугом отшатываюсь. Руби, конечно, любит покомандовать, но чтобы рявкнуть на меня — такого еще не было. Мы никогда не ругаемся. Бородатый бариста поднимает брови, будто тоже удивился.