Читаем Два мира и любовь полностью

Два мира и любовь

Арье (Юрий) Вудка живет со своей семьей в Израиле. Он пишет стихи и богословские труды, как на русском языке, так и на иврите. Первые годы пребывания в Израиле он работал инженером на одном из военных заводов Израиля, а теперь – преподаватель Торы и иврита. Этот человек, блестяще владеющий поэтическим русским языком, вжился в Священный Язык, который он пытается «спасти от накипи бескультурья».В 1969 году Юрий Вудка был студентом в Рязани, когда милицейский стук в дверь прервал обычный ход его жизни на семь лет. Он был приговорен с тремя друзьями к тюрьме за сионистскую пропаганду. Свой срок он отбывал, в том числе, во Владимирской тюрьме. Именно там выкристаллизовалась его философия жизни.Со дня приезда в Израиль Вудка выпустил несколько книг на русском языке и иврите. Подобно многим другим узникам Сиона, он обратился к жанру мемуаров. Не ограничиваясь лагерными историями, он также немало написал про "внутреннее очищение" и про "духовный рост за решеткой". Интересно, что на самые проникновенные места в его книге ссылаются некоторые каббалисты.В лагере Арье сложил немало стихотворений, которые перевел в Израиле на иврит и издал вместе с переводами на иврит Мандельштама, Пастернака, Ахматовой и других любимых русских авторов.Каким узлом Синай меня отметил?И как настигнуть мост через века?Царит над этой танковою степьюЕго непостижимая рука.

Арье Вудка

Поэзия18+

Арье ВудкаДва мира и любовь. Стихи 1969-2016

Моей самой младшей дочери, родившейся 29 июля 2016 года в Израиле, посвящается эта книга

Моя малышка! Пусть на твоем жизненном пути тебя естественно, как дыхание, сопровождают три столь тяжко обретенных мной достояния: Вс-вышний, Родина, Любовь.

За колючей проволокой

(Мордовия, Урал, Владимирский централ)

Владимирский централ

НедошедшимНе той мы утробы,Нам жить здесь нельзя:Чужие сугробы,Не наша земля.С нас смоет кручинуКинерет родной.Чужбина, чужбина,Пусти нас домой!Надежда истлела,Иссякло тепло,И серое небоНа землю легло.Душа улетаетНа вечный покой —Чужбина седаяПустила домой.ПотопВздымается пучины буйный демон.Над гибелью – один ковчег святой.Давно плывут акулы над Эдемом,И небо перемешано с водой.Когда лишь волны выли нам в ответ,И не было опоры даже в вере,Мне голубь нес оливковую ветвь,Как весть о том, что есть на свете берег.Пусть воет вал, отвыкший от преград,И снова в борт гремит удар жестокий —Страна моя встаёт, как Арарат,Над водами вспенёнными порока.И слабенький проросший стебелек,Склонясь на непросохший скользкий камень,Любуется, как радугу зажегВс-вышний светозарными мазками.Бар ГиораСебя запомнил он в борьбе.Его скрутила сила злая,И смерть готовит он себе,Кулак от ярости сжимая.Но как-то разом, как-то вдругС души спадает тяжкий панцирь.С улыбкой смотрит он вокруг:Неужто это душный карцер?Как будто орды злобных тучПролились ласковою влагой,И каждый камень, каждый лучЗабрезжил вдруг безбрежным благом.Душа, испивши Б-жий свет,Лазурней утреннего плёса.Ей нет страданий, смерти нет,И отовсюду счастье льётся.«Умывалась заря в Иордане…»Умывалась заря в Иордане,И звенел, наполняясь, кувшин.Выходил Гилеад на свиданье,Одеяла снимая с вершин.Беззаботно щебечет полянаПод дыханием робким тепла…О, родная земля Ханаана,Не глазами я видел тебя!«Консервы из немертвых тел…»Консервы из немертвых тел.Решетка. Круглое оконце.Там тополиная «метель»По синеве несется к солнцу…«Бестрепетно сомкнулись веки встречные…»Бестрепетно сомкнулись веки встречные.Спокоен скрип небесного порога.А у меня в запасе – веки вечныеИ трубный рокот рокового рога.Умчалась моя детская неистовостьВ забытый мир, столь чуждый и огромный.Над изголовьем ветер перелистываетСтраницы снега, времени и дремы.«Почему я не там, где тревога…»

Почему я не там, где тревога,

Где восторг – невозможного грани,

Где Кинерет, как зеркало Б-га,

Ярко блещет в зеленой оправе?

«Суетой одуряющий город…»

Перейти на страницу: