Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста

Г-н Севен(читает документ). «Статья 71. Любая воспитанница Приюта Кающейся Богоматери, дважды пропустившая утреннюю или вечернюю молитву, нарушающая распорядок мирским пением, осмелившаяся не подчиниться настоятельнице или дамам-наставницам, пишущая письма своему соблазнителю или получающая их…»

Маркиза. Дальше, господин Севен.

Г-н Севен. Бррр… «…или читающая роман в стенах дома, будет немедленно изгнана и навсегда объявлена недостойной помощи Ассоциации Кающейся Богоматери».

Маркиза. Хорошо; особенно последний пункт… вот этот, про романы. Жюли, что ты скажешь об этой статье?

Жюли. Извольте, маменька, — я была бы изгнана.

Маркиза. Фи, Жюли!

Г-н Севен. Что такое, мадемуазель? Что я слышу?

Мисс Джексон. О мисс Джулия!

Жюли. Мне бы очень хотелось узнать, какое зло таится в чтении романов? Никогда не понимала, почему…

Маркиза. Жюли, дочь моя, никогда не следует говорить о том, чего не знаешь.

Жюли. Согласна; но о романах я могу говорить, потому что я их читала… И еще прочту…

Мисс Джексон. О да, английские романы — это совсем другое дело.

Жюли. Английские, французские… Я, например, читала…

Маркиза. Жюли!.. Господин Севен, вы слишком хорошо ее знаете, чтобы верить хоть единому слову из того, что она может сказать.

Г-н Севен. Я совершенно уверен, что мадемуазель Жюли…

Жюли. Господин Севен, господин Севен, если вы произнесете еще хоть словечко, то вместо этой арабской чепухи, которую я копирую на свое рукоделие, я разборчиво вышью по-французски: «Я читала романы!» И подпишусь: «Жюли Монришар».

Маркиза. Господин Севен, прошу вас, поднимите мои ножницы. (Тихо.) Умоляю, не пререкайтесь с ней…

Г-н Севен. Это сделало бы вышивку несколько романтической… Последние статьи пропускаю. Это о форме, носильных вещах. Вы все это прекрасно подготовили. Серое платье, белая вуаль, передник из грубого полотна…

Жюли. О, из грубого полотна. Фи! Мне нравятся передники из черного левантина с карманами, украшенными голубыми лентами!

Маркиза. Нет, из грубого полотна очень хорошо. Скромно и подходит этим бедным созданиям.

Жюли. Они будут как Золушки. Тогда закажите им зеленые туфельки.

Г-н Севен. После того как статьи конституции — ибо, мадам, это подлинная конституция, каковую вы даруете Приюту Кающейся Богоматери, — будут зачитаны, введут пансионерок, которые продефилируют перед монсеньором и дамами-покровительницами…

Жюли. Под какую музыку? Я предлагаю марш из «Семирамиды». Тра-ля-ля. (Поет.)

Г-н Севен. Верно, мадемуазель Жюли предложила хорошую идею; немного музыки не повредит. Вы знаете, у нас уже есть несколько девочек, сносно поющих духовные гимны. Если они запоют ваше прекрасное: «Царица небесная, престол твой заоблачный…»

Маркиза. Вы помните!

Г-н Севен. Знаю наизусть.

Маркиза. Нет… Кроме того, видите ли, музыка господина Луккези недостаточно передает то чувство религиозной безмятежности, которую я пыталась выразить в этих стихах.

Г-н Севен. Какую лишенную поэзии душу надо иметь, чтобы думать о музыке Луккези, слушая ваши стихи?

Маркиза. Посмотрим.

Г-н Севен. Ладно, вот и все. Они продефилируют и построятся в два ряда для пения. Беда в том, что их пока лишь семнадцать. Для дефиле нам понадобится четное количество… Я подумаю… (Тихо.) Вы знаете, госпожа Лелоррен могла бы предоставить нам кого-нибудь для церемонии. Вот хоть свою горничную, которую она нам намедни расхваливала…

Маркиза. Да что вы?

Г-н Севен. Увы, да. Это уже третья, с которой случается подобное несчастье. Впрочем, зачем жить в такой близости от кавалерийских казарм?

Маркиза. Я решительно огорчена; но если уж несчастье должно было случиться, признаюсь, я не слишком расстроена, что оно произошло в этом доме.

Г-н Севен. Это потому, что они уже привыкли?

Маркиза. Не будьте злым, господин Севен. Просто госпожа Лелоррен обладает поразительной снисходительностью. Вы представить себе не можете, какие подстрекательские предложения делает она в наших комитетах. «О, дамы, она так несчастна!..» Это ее выражение.

Г-н Севен. Если бы урок пошел ей на пользу! (Громко.) Церемонию славословием закончит аббат Баллон.

Жюли. Как вы сказали, господин Севен? Чем закончит?

Г-н Севен. Славословием.

Жюли. Я думала, он способен только на многословие.

Г-н Севен. Очень мило!

Маркиза. Отвратительно! Жюли!..

Г-н Севен. Затем госпожа герцогиня де Розвиль соберет пожертвования, вот и все.

Маркиза. Нет-нет, никаких пожертвований в моем доме; это может испугать некоторых моих постоянных посетителей. Должен прийти князь де Ларджон. Вам известно, что его раздражает, если у него просят денег для обездоленных. Он предпочитает подавать милостыню инкогнито… по-своему. Впрочем, я кое о чем хочу его попросить…