Два ракурса времени в истории Ричарда III

С сыном Ричарда III сэр Томас Мойл познакомился во время строительства своей новой усадьбы. Его внимание привлёк необычайно сильный, высокий и крепкий старик — каменщик, по имени Ричард, который во время обеденного перерыва сидел в стороне и читал книгу. Среди рабочих, а тем более, пожилых, грамотность в те времена была фантастически редким явлением, — грамотный человек в любом возрасте мог устроиться на престижную и хорошо оплачиваемую должность, а не работать на старости лет каменотёсом. Полюбопытствовав, сэр Томас обнаружил, что старик — каменщик читает книгу не на английском языке (что ещё можно было как‑то допустить), а по латыни, которая в те времена была доступна только избранным представителям духовного или аристократического сословия. Полагая, что старик не может являться ни тем, ни другим, любознательный сэр Томас Мойл решил во что бы то ни стало войти к нему в доверие и выведать его тайну. Когда они подружились, каменщик рассказал сэру Томасу, что в детстве он воспитывался в чужой семье, где с ним хорошо обращались и следили, чтобы он получил самое лучшее образование. Время от времени в дом, где он жил, приходил человек, который оплачивал его проживание, питание и обучение, тщательно проверяя, хорошо ли о нём заботятся опекуны. В заключение старик рассказал, что подростком он был привезён на Босвортское поле накануне сражения, где в первый и единственный раз в своей жизни встретился со своим отцом. Его провели в шатёр к королю, и там Ричард III ему сказал: «Я ваш отец, и если я завтра выиграю эту битву, я призову вас ко двору и возвеличу вас, как подобает вам по вашему происхождению. Но, может случится, что завтра я буду побежден, убит и не увижу вас больше… Если это произойдёт, никому не рассказывайте о том, кто вы родом. Не говорите об этом до тех пор, пока я не одержу победу.»

Воспоминание об этом, самом счастливом и самом сокровенном событии в его жизни, Ричард Плантагенет хранил до конца своих дней. После смерти короля Ричарда, он уже не вернулся в семью, где воспитывался, а стал перебиваться случайными заработками на строительных работах, никому не открывая тайну своего рождения и нигде не задерживаясь подолгу.

Услышав этот рассказ, сэр Томас Мойл решил, что последний из рода Плантагенетов ни в чём не должен нуждаться на старости лет. Он построил для старика небольшой коттедж в парке своего имения и заботился о нём пожизненно, а после смерти захоронил на территории своих владений.

68. Утро перед сражением

Рано утром, 22 августа, перед началом сражения Генрих Тюдор отправил к лорду Стэнли гонца с приказом подготовить войска к бою. Ответ отчима всё ещё был уклончивым и неопределённым: «Пусть Генрих приведет в боевую готовность своих людей, а он (Стэнли) подоспеет в нужный момент».

Переходить на сторону короля лорд Стэнли тоже не пожелал. (Сказывалось повторение истории битвы при Блор-Хите, когда Стэнли во главе своих войск стоял поодаль и наблюдал за сражением, намереваясь примкнуть к победителю).

Когда Ричард III послал к лорду Стэнли гонца с приказом присоединиться к королевским войскам, если ему дорога жизнь его сына, Стэнли ответил, что у него есть и другие сыновья, и в данный момент он не склонен присоединяться к армии короля. Сохранилось предание, согласно которому Ричард, получив столь возмутительный, наглый ответ, в порыве ярости, приказал казнить Георга Стрэнджа, но потом овладел собой, передумал и решил держать его до конца сражения под арестом. Не в его правилах было казнить заложников, а тем более, близких родственников, ставших жертвой чужой подставы и чужого предательства. Поэтому, даже в такой критический, напряжённый момент Ричард III, как всегда, рассудил здраво и мудро: если ему суждено будет выиграть битву, он казнит истинного виновника и предателя — лорда Стэнли, а если суждено будет потерпеть поражение, на том свете милосердие ему зачтётся.

И всё же Ричарда беспокоила та безнаказанность, с какой лорд Томас Стэнли отказывался подчиниться его приказу, — Стэнли поступал так, как если бы изначально, ещё до начала сражения, был уверен в поражении короля Ричарда. На чём могла быть основана эта уверенность, Ричард III не знал, но сам факт такого наглого поведения со стороны обычно трусливого и осторожного Стэнли казался ему подозрительным.