Два ракурса времени в истории Ричарда III

Торжество было великолепным. Все были довольны. Ричард очень хотел устроить для Анны настоящий, незабываемый праздник, — наряд, украшения на ней были ослепительны, — не каждый день становятся королевой! Но она — то как раз была не очень довольна: обидно, что при всём желании организовать такое пышное и великолепное торжество, Ричард назначил на должность «сопровождающей дамы» (поддерживающей шлейф королевы) пренеприятнейшую особу — леди Маргариту Бофорт (ЭИЭ) — надменного вида худощавую, пожилую женщину с циничной улыбочкой и холодными, злобными, как у змеи, ехидными, колючими глазками:

— Это что, она так и будет смотреть мне в спину? — поёживаясь, спросила Анна.

Ричард тут же начал ей объяснять:

— Видите ли, дорогая, придворные отношения — это такое тонкое и сложное дело…

Анна, не дослушав его, махнула рукой: вот уж о придворных отношениях он бы мог ей и не говорить. Ей и так многое не нравилось при дворе. Не нравился лорд Бекингем с его кривой улыбкой и бегающими глазками, не нравился лорд Томас Стэнли, — слишком кроткий и тихий на вид, да к тому же постоянно прячет глаза. Не нравился Генри Перси, граф Нортумберленд, — вечно отмалчивающийся, отводящий глаза в сторону. В каждом из них она видела потенциального недруга — предателя, изменника, врага. Эта мысль ей не давала покоя, и она то и дело возвращалась к ней. Внимательно всматривалась им в глаза и убеждалась, что — нет, ей это не кажется: «Ну конечно же, — так и есть! Этот Том Стэнли — ненадёжная личность. Только посмотришь на него, как он тут же сжимается в точечку, словно чувствует себя застигнутым врасплох и хочет исчезнуть, улизнуть, стать невидимым. И взгляд у него сразу становится какой — то испуганный, вороватый. Такому опасно доверять…». Сказала об этом Ричарду, но тот только укоризненно на неё посмотрел и словно в доказательство своей правоты оказал особое доверие лорду Стэнли: поручил ему держать скипетр на коронации.

Анна поняла, что Ричард опять экспериментирует с отношениями: хочет доказать и себе, и другим, что демонстрацией особого доверия можно добиться исключительных результатов, — неблагонадёжного человека усовестить и перевоспитать, сделать честным, преданным, благонадёжным…

«А зачем?.. Зачем, спрашивается, перевоспитывать потенциальных предателей?.. Когда — нибудь Ричард поймёт, что ошибался… Дай Бог, чтобы не слишком поздно!».

Больше они к этой теме не возвращались, хотя она мысленно продолжала с ним спорить, надеясь когда — нибудь, в будущем его переубедить.

Но зато к его личному персоналу у неё почти не было никаких претензий. Достаточно было взглянуть на них, чтобы убедиться в их благонадёжности, — все они верные, истинные его друзья: и сэр Вильям Кэтсби, — его правая рука, новый поверенный в делах, и сэр Ричард Рэтклифф, многократно проверенный им в бою, и друзья детства по Миддлхэму — сэр Роберт Перси и сэр Фрэнсис Ловелл, и милейший молчун сэр Роберт Брекенбери — надёжный и крепкий, как скала, — все они безгранично преданны Ричарду, глубоко и искренне любят его и готовы за него жизнь отдать. Это же ощущение единства связывало и роднило с ними её. Ей хотелось поделиться с ними своими сомнениями и спросить, стоит ли доверять герцогу Бекингему, лорду Томасу Стэнли, графу Нортумберленду? Но каждый раз они уходили от ответа, смущались или давали понять, что не уполномочены об этом говорить:

— Если понадобится, мы защитим короля! — единственное, что она слышала от них.

— Этого недостаточно, уважаемые господа! Если бы вы знали, до какой степени этого не достаточно!.. — говорила она то ли им, то ли себе, стараясь разобраться в своих опасениях.

Коронация прошла великолепно. О ней много говорили, многое писали. Придворные хронисты засвидетельствовали один интереснейший эпизод: когда короля обнажили до пояса для обряда миропомазания, чтобы в соответствии с ритуалом окропить елеем его плечи, спину и грудь, вздох восхищения пронёсся по всему залу, дамы понимающе переглянулись: король был безупречно сложён. Леди Анне можно было позавидовать. Искорки восхищения на секунду зажглись и в её глазах, но уже в следующий миг она постаралась придать лицу серьёзное выражение.

Историки тюдоровской эпохи потом «забудут» про этот эпизод, создавая миф об уродливом горбуне, короле Ричарде III. А на тот момент даже сама мысль об этом казалась бы невероятно нелепой: «Представить себе короля Ричарда горбуном?! Что за вздор! Кто этому поверит?!»

Среди присутствующих привлекал внимание и герцог Бекингем, сверх всякой меры награждённый Ричардом, как близкий друг и самый преданный его сподвижник. На удивление всем, он с первых же дней правления Ричарда сделал головокружительную карьеру:

   • в начале мая был назначен констеблем всех королевских замков и княжеств в пяти английских графствах,

   • в том же месяце получил должность лорда — камергера Королевского Двора и Главного Судьи на Юге и Севере Уэльса,

   • затем был назначен главным приемником герцогства Корнуолл,

   • кроме того, ему были дарованы права на сбор доходов с некогда принадлежавшей его семье провинции Боган,