Два ракурса времени в истории Ричарда III

Манипулируя их окружением, как своим, Людовик любого из них мог «стереть в порошок» — в буквальном смысле этого слова, — загнать в угол, зажать, задавить, уничтожить интригами, восстановить против них их друзей.

Внедряя в их окружение «своих людей» — шпионов, дурных "советчиков», лживых и вкрадчивых манипуляторов, наёмных убийц или ангажированных им «бунтарей», засланных поднимать народ на восстание, Людовик мог устроить заговор среди их сподвижников, раздуть волнения и беспорядки в их стране, раскачать под ними трон и ослабить их власть, низложить их и уничтожить физически. (Как, например, он устранил своего врага, бургундского герцога, Карла Смелого: устроил восстание в Льеже и в других городах, а потом добрался и до него самого).

Любую меру, любое защитное действие своих противников, Людовик XI мог направить против них самих и представить в самом невыгодном свете, даже если бы оно было правильным, необходимым, продуманным, справедливым, гуманным и честным.

Людовик был настоящим гением злодеяний. В его политической игре соседи — правители были «фигурками» на шахматной доске: любую "пешку" он мог произвести в «королевы», любого короля мог низложить и вывести, как «пешку» в «расход».

С врагами Людовик предпочитал расправляться чужими руками: стравливал их между собой, а потом извлекал максимальную выгоду из этих конфликтов, — отхватывал и присваивал под шумок их территории. Как это, например, произошло с Карлом Смелым: лишив его поддержки союзной Англии (подкупив Эдуарда IV), Людовик стравил его с другими правителями, втянул в долгую и изнурительную войну, затем переманил на свою сторону всех его кредиторов — предложил им более выгодные условия, устроив Карлу финансовую блокаду, а потом натравил на него его соседей швейцарцев. Разделался с ним их руками, а потом предложил своё покровительство его вдове и сиротке — дочери. Когда они от его услуг отказались, взял их обеих в «тиски», — навязал сиротке альтернативную кандидатуру в мужья — принца Гентского, который тут же захватил их обеих в плен: пробился в их замок, наводнил их дом своими слугами, а сам, на правах жениха, расположился в соседних покоях, продолжая удерживал их в изоляции, воспользовавшись которой Людовик аннексировал большую часть их земель, пока эти милые дамы тщетно звали на помощь. Одна из них — герцогиня Маргарита Бургундская (ЛИИ), родная сестра Ричарда Глостера и Эдуарда IV, помогавшая Йоркам в 1471 году вернуться к власти, другая — её падчерица, дочь Карла Смелого, Мария Бургундская (ЛСИ).

Марию Людовик XI, в нарушение договора, подписанного в Пекиньи, и слова, данного Эдуарду IV [99], захотел выдать замуж за своего малолетнего сына, дофина Карла.

Эдуард IV, верный своим обязательствам и договору (а пуще всего, пенсии, которую ему Людовик выплачивал), не посмел его действиям помешать, поэтому предложил в качестве тупиковой альтернативы неподходящую кандидатуру — своего шурина, Энтони Вудвилла, в женихи. А подходящую кандидатуру — своего брата, герцога Кларенса, к Марии и близко не подпустил, категорически запретив ему на ней жениться. А ведь как было бы выгодно англичанам получить хоть какие — то земли на континенте и расположить на них военные базы под боком у Людовика! Вопреки очевидной выгоде (и национальным интересам!) Эдуард настоял на кандидатуре своего шурина, которая, естественно, не прошла.

Ричард Глостер изначально был против этой интриги, но оставаясь на тот момент (в 1477 году) вассалом своего брата, короля Эдуарда, он не мог оказать явную помощь своей племяннице и сестре. Однако, используя лучшие свойства своего психотипа (ЛИЭ), он мог подсказать гениально простое решение, которым, по — видимому, и воспользовалась Маргарита Бургундская, неожиданно найдя выход из тупиковой, на первый взгляд, ситуации и даже перехитрив самого Людовика XI. (Людовик потом тоже понял, что не сама она до этого додумалась, кто‑то ей подсказал этот ход, а иначе она до конца жизни сидела бы взаперти и взывала о помощи. Зная своих врагов, Людовик догадался, кто был этот советчик.)