Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Официально он приехал только чтобы привезти сестру и сразу вернуться в полк, но останется на острове еще на восемь месяцев. Вот теперь он рискует всем: только что восстановленным положением офицера французской армии, военной карьерой, всей своей будущностью; он все ставит на кон – на корсиканскую карту, приносившую до сих пор только поражения. Чувствует приближение развязки, дело идет к концу. И он надеется, что последние ходы в этой затянувшейся партии должны, наконец, принести ему выигрыш.

Бонапарт трезво оценивал могущество противника. Еще недавно советовал брату: «Держись крепко с генералом Паоли. Он может все, и он все». И продолжал предсказывать ему великое будущее. И когда Люсьен предпринял попытку стать его секретарем, активно поддержал его в этом начинании, но и тут семья Буонапарте потерпела неудачу. Этот «старый змей Паоли», как называл его позднее лорд Эллиот, не дал себя обойти. Да и Карло Андреа не дремал, вот уж кому совершенно не нужен был рядом с генералом человек из враждебного клана. И Жозеф сообщил брату: «Люсьен не может больше надеяться на то, что генерал захочет его иметь подле себя. Он признает его таланты, но не хочет с нами соединиться. Вот в чем суть дела».

Конечно, в этой предстоящей борьбе он не был одинок, и даже не являлся лидером оппозиции, хотя, наверно, и видел себя в этой роли. Им был Кристоф Саличетти, поддержка и советы-рекомендации которого в сложной и запутанной ситуации на Корсике имели важнейшее значение.

Как очень образно написал Манфред, «С обеих сторон в ход были пущены: коварство, лукавство, вероломство, громкие клятвенные уверения в приязни и тайные нашептывания врагов, обольщение и угрозы, оливковая ветвь и острие стилета. Когда Наполеоне вернулся, Паоли принял его очень любезно. Что почувствовал тогда капитан в его поведении – предположений много, но остается только строить догадки. Однако именно после этой встречи он полностью передумал уезжать в полк, возобновил свое руководство в батальоне и даже устроил осмотр береговых укреплений.

Я думаю, что именно тогда Буонапарте понял, что его главным врагом стал умный и изворотливый Карло Поццо ди Борго, приобретавший с каждым днем все большее влияние на острове. Вчерашний друг юности стал опаснее стареющего диктатора. Он точно был способен с обворожительной улыбкой на устах поднести бокал с отравой. Впрочем, время улыбок уже миновало; их сменил волчий оскал открытой вражды».

В эпоху Великой Революции эта ожесточенная война двух сторон на острове не могла уже идти в классическом корсиканском стиле, она переросла в политическое сражение. А как правильно написал потом Наполеоне, в 1792-93 гг. любой политический спор магнетически притягивался к двум противоположным полюсам – революции и контрреволюции. Логика борьбы не оставляла промежуточных ступеней. И теперь партия паолистов, все больше склоняющаяся к сепаратизму, могла ориентироваться на единственную реальную силу, готовую их поддержать: на заклятого врага Франции – Англию Питта. К обострению ситуации могло привести все, что угодно. Вот и военная экспедиция против Сардинии, предпринятая в феврале 1793 г. по инициативе Парижа, достаточно неожиданно таким поводом и послужила.

Буонапарти со своим батальоном волонтеров, подчинявшихся непосредственно генералу Паоли, не мог не принять участия в этой операции (что изначально и входило в замыслы Саличетти, одного из авторов этого плана). Завоевание Сардинии позволяло Франции решить больной для Революции вопрос с недостатком хлеба, дорогого мачтового леса и хороших лошадей для армии. Да еще и уроком послужить для некоторых итальянских соседей, особенно в Неаполе.

Я не буду подробно останавливаться на всех этапах ее подготовки, не знаю, чего там было больше, голого революционного энтузиазма или жуткой неразберихи. Один цирк с назначением командующего этой экспедиции чего стоил (могу посоветовать прочитать в интернете серию публикаций Романа Ростовцева «Рождение оборотня», в частности «Курс на Сардинию»; из названия сами понимаете, как он к Наполеону относится, но язык живой, и кроме эпатажа и данные интересные приводятся).