Два урока о животном и человеке

Итак, сначала мы обратимся к первым сравнительно дуалистическим трактовкам отношения между человеком и животным, то есть к трактовкам древних авторов, живших в следующий после классической античности период, когда возникла теория действия, предшествующего знанию. Например, для таких апологетов, как Тациан, Арнобий Старший или Лактанций^{11}, характерен ярко выраженный этический дуализм, противопоставляющий не человека и животных вообще, а христианина и всех остальных, к коим причислялись нехристиане и животные. Чтобы умалить роль разума, этой способности, воспетой древними мыслителями, апологеты заявляли, что от животных отличается лишь христианин, остальные же люди от них не отличаются. Вы видите, насколько значимую роль играет в этой доктрине этика. Подобные вещи не должны вас слишком смущать. Не секрет, что, согласно постановлению одного из первых церковных соборов, у женщин — вероятно, по аналогичным причинам — нет души. Не сочтите это за дурную шутку, ведь человек, осознающий собственное внутреннее состояние, склонен, как правило, полагать, что у него есть душа, что он мыслит самостоятельно (cogito ergo sum), тогда как других людей — поскольку он смотрит на них снаружи — он оттесняет всё дальше и дальше к природе. Потому нет ничего удивительного в предположении, что варвары или же люди, чей половой диморфизм несколько отличается от нашего собственного внутреннего ощущения, это всего лишь странный природный феномен. Всё- таки понятие души довольно тесно связано с внутренним состоянием, с сознанием, с проявлением сознания. Любое этническое, культурное, половое или какое-либо иное различие может стать ощутимым препятствием, и тогда человек, осознающий свой внутренний мир, отрицает существование души у тех, кто не слишком на него похож.

Августин Блаженный

Под влиянием античной культуры Августин Блаженный, наоборот, признаёт у животных наличие чувствительной души. Он полагает, что у животных есть потребности, он знает, что животные страдают, борются с болью, борются за сохранение целостности своего организма. Кроме того, на основе наблюдений Августин Блаженный делает вывод, что у животных есть память, воображение и способность видеть сны. Еще Лукреций отмечал, что собаки, например, видят сны. Спящему псу вдруг начинает казаться, будто он преследует добычу: он подаёт голос (если это охотничья порода) и пытается схватить что-то в воздухе, открывая и громко захлопывая пасть, словно сжимая в зубах дичь. Такое поведение собаки — это внешнее проявление сна. Тем не менее, Августин Блаженный утверждает, что у животного всё основано на инстинктах, что различные умения и способности животных объясняются чувствами, воображением и памятью, однако души у них нет, по крайней мере, у них нет той разумной человеческой души, которую характеризуют нравственность и рассудок.

Фома Аквинский