Два жениха и один под кроватью

— Внимание, учащиеся! Прошу тишины! — начал ректор, и брови над его переносицей сошлись в сплошную хмурую линию.

Сонное жужжание в утренней столовой неспешно затухло и глава БИА продолжил:

— Вчера в академии кое-что произошло. Кое-что возмутительное, наглое и совершенно неприемлемое. Эти стены помнят многое… некоторые из стен… но чтобы такое…

Нурэ Гоидрих развёл руками и удручённо покачал головой.

— Одна из групп едва ли не полным составом грубо нарушила правила общежития, не отпросившись у коменданта на ночь. На две ночи подряд! И я бы ещё мог посмотреть на это сквозь пальцы. Видят Предки, каждый из вас хоть раз, да убегал из академии, чтобы повеселиться на ночных улицах столицы, даже лучшие из… Однако группа, созданная по приказу Императора Лаклана Освободителя, изволила пропустить целый учебный день, возмутительно прогуляв все занятия! Взрослые люди, а хуже несмышлёнышей, честное слово! Подойдите ко мне. Хочу чтобы все вас увидели…

Вся четвёрка во главе с зелёным Даккеем, скрипя зубами, вышла вперёд. Встали, как на плацу, заложив руки за спину и уставились в пространство равнодушными взглядами.

Студенческий народ отхлынул от них суетливой волной и зашептался, переглядываясь и озираясь на наставников. Наставники на взрослых студентов бросали неловкие взгляды, а лично я в который раз вспомнила о том, что каждый из них старше меня не на один год.

Нурэ Гоидрих угрюмо молчал.

— Что ж, — после заминки пробормотал он. — Я вижу, что мои слова падают в пустоту, ибо нарушители на общий сбор не явились, отправив отдуваться тех товарищей, к которым у меня нет претензий.

В этот момент я поймала сумрачный взгляд Даккея и совершенно внезапно покраснела.

— Изумительно…

Ректор указательным пальцем пригладил встопорщившиеся от возмущения брови и несчастным и отчасти неуверенным голосом объявил:

— Раз дела обстоят таким образом, я вынужден принять меры. Своим указом, — решительно и громко проговорил он, — я на два месяца лишаю прогульщиков стипендии и запрещаю им до конца октября покидать территорию БИА. Докладная Императору будет отправлена сегодня же. И если наказанные мною студенты завтра утром не придут в столовую, чтобы я лично зачитал им указ, я буду вынужден их отчислить. Все могут быть свободны.

Махнул рукой и, чеканя шаг, прошёл до двери. Замер в метре от меня, скользнул по моему взволнованному лицу рассеянным взглядом и вдруг вновь заговорил, не оборачиваясь к студентам:.

— Чуть не забыл. Если я ещё хоть раз услышу о том, что кто-то угрожает школьному, отчисление будет стремительным и неминуемым.

И добавил негромко, чтобы услышала только я:

— Защитница, демоны тебя подери…

А после этого ушёл окончательно. Вслед за ним потянулись и студенты с наставниками.

Потихоньку перешёптываясь и посматривая друг на друга, народ разбредался по лекционным залам, а я успела сбегать в столовую и перехватить стакан клюквенного киселя с пирожком, а потом под всеми парусами помчалась к ясельникам — до звонка оставалось ещё около получаса, но мне нужно было подготовиться к занятиям… Ну и морально настроиться тоже.

Однако у самых дверей меня поймал за локоть Даккей, вынуждая остановиться.

— Нам нужно поговорить, — потребовал он.

— После лекций.

— Сейчас.

Глухое раздражение ядовитой пеной всколыхнулось внутри, но я сдержалась. Стряхнула с себя пальцы боевика и прошипела:

— К чему такая спешка?

— Это и в самом деле ты сделала?

— Вы. И нурэ Алларэй.

— Ответьте на вопрос, наставница.

Мимо нас пробежало двое студентов из младшей группы, и я, мило им улыбнувшись, пробормотала сквозь зубы, не глядя на боевика:

— Настучала ректору на то, что ваша группа, Даккей, вчера вместо занятий пьянствовала в «Граале»? В некотором роде я. Кстати, вас я там вчера не заметила. Где вы были? Под столом прятались?

Боевик мрачно насупился, и я подумала, что отвечать он не станет, но он ответил:

— В нужнике. — Он ещё больше позеленел. — Но я не об этом спрашивал. О другом.

И снова перешёл на ты.

— Ты так сильно разозлилась на мою выходку, что решила подослать ко мне демона в человеческом обличье?

Я моргнула от неожиданности и, чуть подавшись вперёд, переспросила:

— Что, прости? Нельзя ли то же самое произнести на аспонском? Я плохо говорю на выбранном тобою наречии.

— Давешняя малявка с циркулем, — процедил Даккей, передёргивая плечами, — которая так яростно тебя защищала. Помнишь?

Я кивнула. Конечно, помню. С чего бы мне вдруг забыть Агаву?

— Хорошая девочка. И очень талантливая.

Мужчина удовлетворённо хмыкнул.

— Вчера эта талантливая на обеденном перерыве дежурила в столовой. И я рискнул выпить чаю из стакана, поданного её рукой…

Красноречиво замолчал. Я вопросительно изогнула бровку.

— Окончание вчерашнего дня и ночь я запомню до гробовой доски, клянусь предками! — продолжил боевик злым шёпотом. — Когда пару часов назад я рискнул выбраться из нужника, то первым делом изловил мерзавку. Прижал как следует, требуя объяснений.