Двадцать килограммов

Размышляя над пугающим сновидением, Тима отправился на кухню, намереваясь прочистить мозги с помощью чёрного кофе. Цифры на экране микроволновки сообщали, что сейчас полтретьего пополудни. Значит, Дарья уже на работе, выбивает из налогоплательщиков запрятанные гроши, а Арина только что вернулась из школы.

Образ ревущей турбины не шёл из головы, и страх вернулся. Тима сел на стул и положил перед собой чайную ложку. Без какой-либо конкретной мысли крутанул её. Несильно, только для того, чтобы успокоить себя. Волосы на загривке зашевелились, когда он увидел, что вращение ложечки усилилось без какой-либо причины.

Мгновением позже столовый прибор сорвался с места и ударился о стену, к которой примыкал стол.

Не сводя глаз с прыгавшей по полу ложки, Тима потянулся за ножом. С шумом проглотив слюну, положил его на место, с которого улетела чайная ложка. Указательным и большим пальцами придал ножу слабое вращение. Сам отскочил в сторону и распахнул дверцу холодильника, укрылся за ней.

Обороты ножа понемногу увеличивались, и вскоре он уже походил на сине-белый диск. Подпрыгивающий и злобный.

– О господи, – прошептал Тима. До него только сейчас дошло, что он сотворил смертоносный снаряд, управляемый чужой волей.

Нож, чей клинок мог сломаться от чересчур твёрдого сыра, соскочил со стола и воткнулся в стену, погрузившись в пенобетонный блок где-то на четверть. Синяя рукоятка завибрировала.

Возникшая мысль была слишком быстрой, чтобы поймать её за хвост и хорошенько обмозговать. Тима выскочил из кухни и по коридору кинулся в комнату дочери. Рывком распахнул дверь, чего обычно никогда не делал.

Арина, сидевшая за письменным столом, подняла голову. Перед ней лежал эскиз человека, распластавшегося на груде черепов. Типичный рисунок того, кто верил, что навыкам рисования всяких уродов должны учить в каждой уважающей себя изостудии.

– Доброе утро, дикарь. – Арина сделала музыку тише. – Ты вторгся в заповедные земли. И без стука.

В любой другой момент Тима с удовольствием бы отшутился, но сейчас всё его внимание было сосредоточено на стене, за которой находилась кухня. Ни следа от атаки ножа. Но в следующий раз так может не повезти – и между вращающимся снарядом и дочерью не будет никакого препятствия.

У Тимы засосало под ложечкой, а вены словно принялись перекачивать жидкий лёд.

Целью вращавшихся предметов была Арина.

Он бросил взгляд на ручки, карандаши и прочие принадлежности человека, тяготеющего к искусству, но никак не к порядку. Увидел циркуль.

– Пап, ты чего? – Арина с недоумением отодвинулась от стола, когда Тима принялся сгребать в ладонь всё, что могло начать вращение.

– В этих твоих историях про одержимые предметы. Ну, во всём этом. Что нужно сделать, чтобы выжить? – Вопрос был раздробленным и тугим, но Тима всё же задал его.

Это отвлекло Арину от похищения всего острого и колющего.

– Нужно либо уничтожить такой предмет, либо изгнать из него духа. А что?

Тима прикинул варианты. Вряд ли получится уничтожить турбину без лишнего шума, не говоря уже о том, чтобы каким-то образом очистить её от потусторонней сущности. В голове забрезжил слабый огонёк идеи, фитилём которому послужило слово «очистить».

– А если я скажу, что предмет показывает чью-то ошибку? Скажем, нашли не пять кусков бешеного пса, а только четыре. Может из-за этого пёс взбеситься ещё больше?

– Конечно. Нужно только вернуть пятый кусок псу. Или на место. О чём мы вообще говорим, пап?

– О двадцати ненайденных килограммах, – пробормотал Тима, выходя из комнаты. – Не бери в голову, рисуй.

– Чем? Пальцем?

Зайдя на кухню, Тима схватил плотный пакет и бросил в него ручки, карандаши и циркуль. Подумал немного и покидал туда же все ножи и вилки, какие только смог найти. После этого затянул пакет потуже и положил в морозилку. Это отдавало чистейшим безумием, и он порадовался, что никто не застал его за этими действиями.

Вернувшись в спальню, Тима взял смартфон и набрал номер Майского. Тот ответил сразу, словно сам раздумывал, а не позвонить ли ему напарнику по смене.

– Ты видел ночью то же, что и я, Герман, – без каких-либо предисловий сказал Тима. – И нам придётся поговорить об этом.

– Тима, час назад у меня в кладовке сошёл с ума вентилятор. Дверь открыла Майя. Пластиковый ублюдок рассёк моей малышке лоб до кости!

Услышав про младшую дочь Майского, которой всего месяц назад стукнуло восемь, Тима ахнул.

– Господи. Как она?

– Ей накладывают швы. Мы сейчас в больнице. Что происходит, Тима? – Майский понизил голос. – Дело в этой чёртовой турбине? Она теперь не успокоится, пока не закончит начатое, да? Нет, постой. Я сумасшедший, так?

– Если так, то и я тоже. Кажется, я понял, что нужно сделать.

– Говори.

– Но сперва придётся узнать, где похоронена самая первая жертва.

Майский затих, и Тима принялся излагать свой сомнительный план.

5 Уборщики