Двадцать тысяч лье под водой

– Ваш Дюрвиль был одним из величайших мореплавателей! Французским Джеймсом Куком! Судьба жестоко подшутила над талантливым исследователем. Одолеть льды Южного полюса, коралловые рифы Океании, каннибалов Тихого океана, и так бесславно погибнуть при крушении поезда! Только представьте, каковы были последние мысли этого энергичного человека, если, конечно, он до конца оставался в сознании!

В словах капитана Немо слышалось искреннее сочувствие, которое делало ему честь.

Затем, склонившись над картой, мы говорили обо всех экспедициях отважного мореплавателя, о его кругосветных путешествиях, о двух попытках покорить Южный полюс, которые привели к открытию земель Адели и Луи-Филиппа, и наконец, о произведенной им гидрографической съемке главных островов Океании.

– То, что сделал ваш Дюрвиль на поверхности морей, я повторил в океанских глубинах, – сказал капитан Немо. – Причем гораздо тщательнее и затратив куда меньше усилий, чем он. «Астролябия» и «Зеле», беспрестанно терзаемые штормами, не могли тягаться с «Наутилусом», настоящим подводным домом с тихим кабинетом!

– И все же, капитан, между «Наутилусом» и корветами Дюмон-Дюрвиля есть одно сходство.

– Какое именно?

– «Наутилус», как и корветы, сел на мель!

– «Наутилус» не сел на мель, сударь, – холодно возразил капитан Немо. – «Наутилус» сконструирован таким образом, чтобы иметь возможность сколько угодно отдыхать на дне морей. В отличие от Дюрвиля мне не нужно прибегать к титаническим усилиям, чтобы вывести корабль на глубину. «Астролябия» и «Зеле» едва не погибли, но моему «Наутилусу» ничто не грозит. Завтра, в назначенный день и час, море само его поднимет, и он спокойно продолжит свое плавание.

– Не то чтобы я сомневался, капитан…

– Завтра! – сухо бросил капитан Немо, вставая. – Завтра, в два часа сорок минут пополудни «Наутилус» выйдет в море и благополучно покинет Торресов пролив.

С этими словами капитан слегка поклонился, давая понять, что аудиенция окончена. И я вернулся к себе в каюту.

Там меня уже ждал Консель, которому не терпелось узнать, чем закончилась моя встреча с капитаном.

– Мой мальчик, – ответил я, – капитан Немо лишь посмеялся надо мной, когда услышал, что «Наутилусу» может грозить опасность от папуасов. Поэтому предлагаю довериться капитану и пожелать себе спокойной ночи.

– Господину не понадобятся мои услуги?

– Нет, мой друг. А чем сейчас занят Нед Ленд?

– С позволения господина профессора, – ответил Консель, – Нед Ленд готовит паштет из кенгуру, который, по его словам, будет просто чудо!

Оставшись один, я лег в постель, но так и не смог нормально поспать. Сверху доносился топот взобравшихся на палубу дикарей и их приглушенные крики. Это продолжалось всю ночь, однако члены команды так и не вышли из состояния привычной апатии. Они беспокоились из-за каннибалов не больше, чем солдаты в блиндированном укрытии волновались бы из-за бегающих по крыше муравьев.

В шесть часов утра я встал с постели. Люки были по-прежнему задраены, а значит, обновить воздух было невозможно. К счастью, предусмотрительно заполненные резервуары работали исправно, выбрасывая в разреженную атмосферу «Наутилуса» кубометры кислорода.

До полудня я работал у себя в каюте и не видел капитана Немо даже мельком. Никаких признаков подготовки к отплытию тоже не наблюдалось.

Я подождал еще немного, а затем отправился в салон. Часы пробили половину третьего. Если верить словам капитана Немо, через десять минут высота прилива должна была достигнуть максимума, а наш корабль – сняться с мели. В противном случае «Наутилус» застрянет в коралловом плену на долгие, долгие месяцы.

Однако вскоре корпус судна начал слегка подрагивать. Было слышно, как его борта скребут по бугристой поверхности рифа.

В два часа тридцать семь минут в салоне появился капитан Немо.

– Отплываем, – сказал он.

– Слава богу! – обрадовался я.

– Я приказал открыть люки.

– А папуасы?

– Папуасы? – Капитан удивленно приподнял бровь.

– Что если они проникнут внутрь судна?

– Каким образом?

– Через открытые люки!

– Господин Аронакс, – спокойно ответил капитан Немо, – проникнуть на борт «Наутилуса» через люки не всегда возможно, даже если они открыты.

Я недоуменно уставился на капитана.

– Не понимаете? – спросил он.

– Совершенно не понимаю.

– Что ж, тогда пойдемте со мной, и вы все увидите сами.

Мы направились к центральной лестнице. Нед Ленд и Консель уже находились там, с интересом наблюдая за матросами, которые открывали люки под доносившиеся сверху яростные вопли и проклятия туземцев.

Крышки люков откинулись наружу. В тот же миг в проеме показалось около двадцати жутких физиономий. Но едва первый же из туземцев коснулся поручней трапа, как был отброшен назад какой-то неведомой силой и пустился наутек, вопя от ужаса и нелепо подпрыгивая.

Десятерых его товарищей постигла та же участь.

Консель пришел в восторг. Нед Ленд, поддавшись воинственному пылу, метнулся к лестнице, ухватился за поручни обеими руками и тоже полетел вверх тормашками.

– Тысяча чертей! – завопил он. – В меня ударила молния!