Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Какъ вы видите теперь сами, папенька съ маменькой ведутъ легкую перебранку чрезъ посредство своихъ фонографовъ… Пусть ихъ бранятся на здоровье. Это никому не вредитъ, какъ я сейчасъ буду имть честь вамъ объяснить…

— Такъ значитъ они ссорятся по фонографу? — съ облегченнымъ сердцемъ спросила обрадованная Эстелла.

— Понятное дло по фонографу! Судите сами, можно-ли посл того не преклониться передъ благодтельными чудесами науки! Еакъ вамъ извстно, между моими родителями съ самыхъ давнихъ временъ возникли уже несогласія… Вы знаете вдь, что мой отецъ — грозный и систематически властный ученый!.. Постоянно занятый научными изслдованіями и коммерческими предпріятіями, онъ бываетъ по временамъ, сказать правду, довольно крутенекъ… Мамаша у меня совершенно иного характера. Она не сходится во вкусахъ съ моимъ родителемъ, а это стало вызывать между ними, повидимому, на другой же день посл свадьбы разныя недоразумнія и столкновенія… Когда папаша бывало выходитъ изъ себя, онъ заканчиваетъ ссору презрительнымъ заявленіемъ: «Вижу, г-жа Лоррисъ, что вы ничто иное какъ только… свтская дама!!!». Мамаша ему не уступаетъ. Въ то время, какъ все падаетъ ницъ передъ авторитетомъ ученаго, она мужественно отстаиваетъ личные свои взгляды… Ежедневно, вслдствіе разногласія въ воззрніяхъ между моими родителями, дло у нихъ доходитъ до распри и ссоры.

— Жаль, очень жаль! — грустно замтила Эстелла.

— Но это грхъ еще не столь большой руки, какъ вы предполагаете. Благодаря той самой наук, которую мамаша ни за что не хочетъ уважать, семейная распря разражается между фонографами. Когда у папаши очень ужь накипитъ на сердц, такъ что онъ непремнно долженъ разразиться выговоромъ и сдлать маменьк такъ называемую, сцену, онъ поспшно схватываетъ свой фонографъ и облегчаетъ душу, поручая этому инструменту передать кому слдуетъ увщанія, попреки, упреки и т. д. Само собой разумется, что фонографъ принимаетъ все безъ всякихъ возраженій и прекословій, которыя могли бы только усилить раздраженіе его хозяина. Затмъ, отославъ этотъ приборъ въ комнату, посвященную семейнымъ сценамъ, папаша совершенно успокоивается и какъ ни въ чемъ не бывало принимается за свою работу. Маменька, съ своей стороны, поступаетъ подобнымъ же образомъ. Когда она почему-либо недовольна папашей и желаетъ сдлать ему замчаніе, она тоже отчитываетъ его всласть передъ фонографомъ, а затмъ успокоивается. Набжавшая тучка разсялась, небо опять проясняется и за обдомъ или завтракомъ о предмет ссоры нтъ боле и рчи. Никому изъ постороннихъ не можетъ придти даже и въ голову, что между Филоксеномъ Лоррисомъ и его супругой только что происходила ожесточенная перебранка… Я сильно подозрваю, впрочемъ, что оба они давно уже перестали слушать воинственные доклады своихъ фонографовъ. Фонографы эти, собственно говоря, проповдують теперь въ пустын. Папаша присылаетъ сюда свой фонографъ, мамаша является со своимъ, пускаетъ въ ходъ оба аппарата и уходитъ. Никто обыкновенно и не слышитъ этого дуэта. Папаша находитъ, что ему недосугъ терять время на такіе пустяки, а потому, хотя и приспособилъ къ фонографамъ самодйствующіе приборы, долженствующіе записывать отвты, но никогда ихъ не прослушиваетъ. Впрочемъ, они вс хранятся у него въ особомъ картон. Тамъ собраны въ строжайшемъ порядк фонографическія клише всхъ супружескихъ нотацій, читанныхъ ему мамашей боле чмъ за двадцатилтній періодъ. Это замчательная и, быть можетъ, единственная въ своемъ род коллекція!..

Тмъ временемъ фонографы замолчали. Супружеская распря пришла къ концу.

— Я, признаться, подозрваю у васъ, Эстеллочка, такое же предубжденіе противъ науки, какъ и у моей мамаши! Вы должны, однако, признать теперь, что и въ наук есть кое-что путное. Благодаря ей, можно жить въ состояніи полнйшаго несогласія, не выцарапывая, однако, другъ другу ежедневно глазъ!.. Знаете ли, что! Если мы вздумаемъ посл свадьбы ссориться другъ съ другомъ, — будемте длать это всегда по фонографу!

— Разумется, это окажется гораздо удобне, — со смхомъ отвчала Эстелла.

Розыскавъ требуемую справку, Эстелла собиралась уже уйти изъ комнаты, посвященной семейнымъ сценамъ, въ большую секретарскую залу, но Жоржъ остановилъ ее замчаніемъ: