Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

Словно по мановенію волшебнаго жезла, или, какъ бы на театральной сцен, раздались отовсюду разомъ электрическіе звонки:

— Дзинъ! Дзинъ! Дзинъ!

Этотъ трезвонъ у всхъ фонографовъ не могъ не обратить на себя общаго вниманія. Вс невольно подняли головы. Сюльфатенъ съ изумленнымъ видомъ глядлъ на маленькій фонографъ, стоявшій на его собственномъ стол. Трезвонъ прекратился, и тотчасъ же затмъ вс фонографы дружно заговорили:

— «Сюльфатенъ, другъ мой, какъ ты милъ и очарователенъ! Я тебя обожаю и клянусь, что всю жизнь буду любить только тебя одного! Сюльфатенъ, другъ мой, какъ ты милъ и очарователенъ! Я тебя обожаю и клянусь, что… Сюльфатенъ, другъ мой, какъ ты милъ и очарователенъ!..» Фонографы не останавливались и, дойдя до послдняго восклицанія, переданнаго съ должною энергіей, начинали фразу снова самыми нжными модуляціями голоса.

Вс ученые оторвались отъ своихъ размышленій и опытовъ. Изумленные и сбитые съ толку, какъ и самъ Сюльфатенъ, они повскакали съ мстъ и поперемнно глядли то на своего коллегу, то на нескромные фонографы. Наконецъ, нкоторые изъ нихъ, постарше, расхохотались, насмшливо поглядывая на Сюльфатена, тогда какъ другіе покраснли, наморщивъ чело и нахмуривъ брови съ такимъ обиженнымъ видомъ, какъ еслибъ имъ самимъ было нанесено личное оскорбленіе.

— «Сюльфатенъ, другъ мой, какъ ты милъ и оча»…

Фонографы внезапно умолкли, такъ какъ Сюльфатенъ перерзалъ проволоку.

Пользуясь общимъ смятеніемъ, Жоржъ и Эстелла, незамченные никмъ, удалились, затворивъ за собой двери. Имъ вслдъ доносился изъ лабораторіи смшанный гулъ протестовъ и восклицаній: «Ого! — Эге! — Вотъ такъ штука! — He ожидалъ! — Скандалъ, да и только! — Что за гадость! — Это компрометируетъ французскую науку!»

— Бдняжка Сюльфатенъ! — сказала Эстелла.

— Ничего, онъ какъ-нибудь вывернется, — возразилъ Жоржъ. — Замтьте, Стеллочка, еще одно драгоцнное свойство фонографа. Онъ записываетъ клятвы влюбленныхъ и можетъ повторять ихъ по востребованію сколько угодно разъ. Вслуча измны одной изъ сторонъ, другая можетъ вмсто всякихъ упрековъ привести въ дйствіе фонографъ, въ который вложено такое клише. Онъ не даетъ утратиться безслдно голосу возлюбленной и повторяетъ его нашему очарованному уху, какъ только мы этого пожелаемъ… Знаете ли, дорогая Эстелла, что я безъ вашего вдома изготовилъ уже нсколько клише съ вашего голоса и отъ времени до времени по вечерамъ доставляю себ удовольствіе слушать ихъ въ моемъ фонограф.

IV

Большой художественно-научный вечеръ въ дом Филоксена Лорриса. — Удовольствіе слушать фонограммы прежнихъ великихъ артистовъ и артистокъ. — Нкоторые изъ гостей. — Новая разсянность Сюльфатена. — Больныя фонограммы.