Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Вы говорили, что мое леченіе еще не докончено. Пожалуйста, не устройте такой штуки, чтобы оставить меня, какъ говорится, на бобахъ! Вдь если вы теперь умрете, я окажусь совсмъ на мели. Я готовъ всячески за вами ухаживать, не требуя за это съ васъ никакой платы, или хотя-бы даже скидки съ вашего гонорара, на что имлъ-бы несомннное право!.. Какъ это, однако, могло случиться, что я остаюсь здоровымъ въ то время, какъ вс кругомъ захворали?..

— Благодаря сдланнымъ вамъ прививкамъ, вы обезпечены отъ зараженія міазмами, — отвчалъ Сюльфатенъ прерывающимся голосомъ. — Предложите гостямъ разъхаться. Т, кто не входилъ въ эту комнату, отдлаются… легкой головной болью.

Ла-Героньеръ продолжалъ такимъ образомъ служить живою рекламой для новаго изобртенія Филоксена Лорриса. Невоспріимчивость его къ зараз явилась блестящимъ подтвержденіемъ цлесообразности теоріи общеобязательныхъ прививокъ національнаго и патріотическаго лекарства, которую великій ученый развивалъ Арсену Маретту. До сихъ было достоврно извстно лишь, что это лекарство исцляло отъ пагубныхъ посддствій переутомленія. Теперь-же несомннно выяснилось, что примненіе его въ форм прививокъ длаетъ организмъ невоспріимчивымъ къ милліонамъ микробовъ, распространившихся въ атмосфер вслдствіе несчастнаго случая съ новоизобртеннымъ аппаратомъ Филоксена Лорриса.

VII

Катастрофа въ дом Филоксена Лорриса. — Тридцать три мученика науки. — Возникновеніе новой, несуществовавшей передъ тмъ, заразной болзни. — Серьезный философскій трудъ г-жи Лоррисъ. — Знаменитый ученый оказывается въ крайне затруднительномъ положеніи.

Домъ Филоксена Лорриса обращенъ въ больницу. Изъ тридцати четырехъ особъ, вошедшихъ въ маленькую залу, гд находился резервуаръ съ сгущенными міазмами, тридцать три заразились. Одинъ только Адріенъ Ла-Героньеръ остался вовсе незатронутымъ. Прочіе гости великаго ученаго, не входившіе въ зараженную залу, отдлались легкимъ нездоровьемъ, которое на другой же день быстро разсялось.

Больные остались въ дом Филоксена. Дамы были размщены по особымъ комнатамъ, а мужчины — въ парадныхъ аппартаментахъ, раздленныхъ ширмами на небольшія больничныя палаты. Къ счастью, эпидемія дйствительно оказалась не изъ тяжелыхъ, хотя и представляла чрезвычайное разнообразіе симптомовъ, одновременно напоминавшихъ множество другихъ уже извстныхъ заразныхъ болзней.

Благодаря счастливой случайности, Жоржъ Лоррисъ, его мать и Эстелла находились какъ разъ на противуположномъ конц дома въ то время, когда въ маленькой зал разразилась по неосторожности Сюльфатена эпидемія. Они отдлались поэтому легкимъ недомоганіемъ врод мигрени, сопровождавшейся головокруженіемъ, могли тотчасъ-же принять на себя завдываніе больницей, которую пришлось устроить тутъ-же въ дом и всецло посвятить себя уходу за больными. Филоксенъ Лоррисъ, Сюльфатенъ и Арсенъ Мареттъ лежали въ одной и той-же палат. Они больше другихъ надышались ядовитыми міазмами, а потому заразились сильне, чмъ вс прочіе гости. У всхъ трехъ обнаруживалось поэтому сильнйшее горячечное состояніе.

Филоксенъ Лоррисъ и Сюльфатенъ все время ссорились и перебранивались другъ съ другомъ. Великій ученый, въ пылу горячности, осыпалъ своего сотрудника дкими насмшками и желчными упреками.

— Вы, г-нъ инженеръ-медикъ, съ позволенія сказать, оселъ! — говорилъ онъ. — Настоящій ученый никогда не позволилъ-бы себ подобной разсянности! Даже такой легкомысленный вертопрахъ, какъ мой молокососъ Жоржъ, не сдлалъ-бы ни за что на свт такой пакости. Я, призваться, считалъ васъ человкомъ совсмъ иного пошиба!.. Какое разочарованіе! Какой скандалъ! Вдь наше грандіозное предпріятіе провалится теперь изъ-за васъ!.. Вы сдлали меня посмшищемъ передъ лицомъ всего ученаго міра!.. Это вамъ даромъ не пройдетъ! Я предъявлю къ вамъ искъ судебнымъ порядкомъ и потребую возмщенія проторей и убытковъ за неудавшееся предпріятіе!

Что касается до Арсена Маретта, то онъ въ безсознательномъ бреду декламировалъ отрывки рчей, произнесенныхъ въ палат депутатовъ, или-же цлыя главы изъ своей «Исторіи непріятностей, причиненныхъ мужчин женщиной». Иногда онъ воображалъ себя дома, принималъ Сюльфатена за свою жену, обращался къ нему съ самыми краснорчивыми филиппиками и говорилъ:

— Ахъ вы, смшная, безсовстная старуха! И къ чему вы, спрашивается, вернулись?.. Вамъ хочется опять забрать въ когти прежнюю вашу жертву и снова наслаждаться моими мученіями?..