Дважды контрразведчик

Разговор‑допрос с лейтенантом Денисовым был настолько острым, что я напрочь забыл про Михайлова, его слова про смертника и возможный взрыв базы. Вдруг мы оба увидели, что находимся в воздухе под самым потолком вагончика. На наших глазах стекла его окон брызнули, рассыпались и исчезли наружу. С пола поднялась огромная пелена пыли, заволокла все вокруг и, к моему ужасу, увлекла все мои документы со стола и исчезла в проемах разбитых окон.

Одновременно мы грохнулись на пол, и вокруг все затопило грохотом близкого взрыва. Обалдевшие, вышли из вагончика на нетвердых ногах и огляделись. Все вокруг было целым, ничего не горело. За большой скалой в чистом голубом небе распухал громадный, белый, похожий на ядерный, взрыв. Он был белого цвета. Только сейчас я осознал, насколько серьезна была ситуация, что смертник не прорвался и наверняка ликвидирован на подходе к гарнизону.

Подъехал Михайлов и рассказал, что БТРы успели вовремя. За скалой, в трестах метрах от себя, они увидели стремительно приближавшуюся грузовую Тойоту и открыли по ней огонь из всех видов оружия. На их глазах она взорвалась, не причинив вреда ни базе, ни городу Кушке. Мы все по‑братски обнялись, поздравили друг друга с праздником 1 Мая и пошли собирать мои разбросанные взрывом следственные документы.

А дальше, как всегда, было много работы. В этот день в далекой Москве председатель КГБ СССР генерал армии Крючков Владимир Александрович подписал приказ о присвоении мне звания подполковника юстиции».

Из писем домой

5 мая 1985 года. Порт Турагунди. 482‑й день в ДРА.

«Здравствуйте, дорогие мои!

Скоро месяц, как я слышал вас по телефону, а кажется, прошел год. Как вы? Как у вас? Увы, только дней через 10 узнаю, как ваши дела, — рассчитываю к 15 мая вернуться в Кабул.

У меня все идет своим чередом: работа, работа, работа… Однообразие, уже привычное, поглощает целиком. Газеты читаю от случая к случаю, они, как правило, недельной давности. Погода стоит жаркая, но еще не изнуряет. Это только цветочки… Рабочий день начинается в 5.30 — уже светло, но еще прохладно. Вечером спасает кондиционер. А если нужно выйти на улицу, то там — как в парной. До озверения надоедают удивительно назойливые мухи, их укусы всегда неожиданны и выводят из спокойного душевного равновесия. Мне иногда кажется, что я, как лошадь или корова, уже научился управлять всеми участками кожи на всем своем теле. При малейшем подозрении на посадку мухи следует непроизвольное подергивание кожи на нужном месте. А так как хвоста у меня нет, то иногда вскакиваю и гоняюсь за ними с полотенцем, всегда бесполезно. Любимое орудие труда, помимо авторучки, — мухобойка, они лежат везде: в кабинетах, спальнях и т. д. Единственное спасение от мух — темнота и еще баня.